Besame mucho, клуша!. Анна Яковлева

Чтение книги онлайн.

      Если они супруги (в значении «парная упряжь»), то почему она за четырнадцать лет не распознала, с кем впряглась в телегу семейной жизни? Значит, пара была случайной? Четырнадцать лет – они могут быть случайностью?

      Старый махровый халат в темную клетку, болтавшийся в маминой ванной на случай, если зять останется ночевать, хранил запах не парии или небожителя, а недавнего душевного покоя, стабильности и респектабельности: бергамота, пряностей и сосны. А также обивки новой машины, дорогой кожгалантереи известных брендов, легкого аромата приправ и молотого кофе.

      Придется все эти слагаемые благополучной жизни забыть. Или самой придумать и сделать что-то такое, за что платят приличные деньги. Что бы это могло быть?

      Лера запахнула шалевый воротник, укутала беззащитное, до краев наполненное слезами горло – она и раньше-то была не способна что-то придумать, мыслила предметно-конкретно, а сейчас… сейчас ее вовсе нет…

      Еще несколько дней назад Валерия Ковалева была, а потом судьба щелкнула перстами – и Валерии Ковалевой нет. Есть ноль в периоде…

      Что лучше: минус или ноль в периоде?

      По журналистской привычке Валерия углубилась в семантику и этимологию слов: nullus – никакой – граница между плюсом и минусом, и minus – знак хоть и отрицательной, но все же величины.

      Вывод был печальный: лучше минус, чем ноль. С философской, математической и бытовой точки зрения минус хоть что-то собой представляет, а ноль – он и есть ноль. Ничто. Эхо.

      У коровьей лепешки на проселочной дороге больше апломба, чем у ноля – сиречь Валерии Ковалевой.

      Достоинство – материя нежная, тонкая, и, если его уничтожить, на восстановление уйдут десятки лет, и то если условия благоприятные создавать.

      Шесть дней и семь ночей Валерия потратила на то, чтобы восстановить достоинство. Достоинство не восстанавливалось ни в прежнем объеме, ни даже в осколочном виде. Ресурс иссяк.

      В природе такое случается.

      Полезные ископаемые, например, иссякают – это каждый школьник знает. Кроме Казимира.

      С упорством циничного пользователя Казимир брал дары, не заботясь о последствиях, не заморачивался по поводу искусственных посадок, селекции материала, очистки сточных вод и выбросов в атмосферу.

      Лера проглотила слезы и еще глубже закуталась в широкий халат: клуша. Как ее можно не унижать, если она клуша? А ведь Казимир ее по-другому давно не зовет.

      Если уже быть совсем-совсем честной, Казимир называл ее «клуша», «курица» и, в исключительных случаях, «мировая девчонка». Но мировой девчонкой Лера была давно и недолго, а клушей – все остальное время.

      Сначала в шутку или со злости, а потом незаметно приклеилось: клуша и клуша. А Лера играла в поддавки, старалась не обижаться. И даже преуспела. Сначала клушу стерпела, потом «левак». И пошло-поехало.

      Наверное, кризис среднего возраста и душевный колтун СКАЧАТЬ