Работорговцы. Русь измочаленная. Юрий Гаврюченков

Чтение книги онлайн.

      – Он мне хрясь, я ему хрясь. Он мне бац! У меня искры из глаз. Я ему дынсь промеж рогов. Как пошёл его буцкать!

      – Жердину с забора оторвал, и попёрла кожа дикая! По горбу давай лупасить, по горбу. В пруд их загнал. Охолоните, грю, горячие финские парни.

      Любо было дружинникам наезжать в Звонкие Муди!

      Михану захотелось поступить на службу в княжескую рать, жить в коллективе, поддерживать порядок, чувствовать локоть товарища. Одним словом, выполнять свой воинский долг и безнаказанно творить добро. Парень так увлёкся, что осадил жеребца и заметно приотстал.

      – Куда выперся, блядин сын! – осерчал Карп, пихнув его конём. – Краёв не видишь, дичина? Стань в строй.

      Михан опомнился, дёрнул повод, жеребец отпрянул. Карпов конь тряхнул башкой, зубы клацнули возле жеребячьего крупа, промазал. Вороной зареготал. Полурык-полуржание был страшен, аки глас льва. Михан шарахнулся, засуетился, нагнал своих. Жёлудь глядел настороженно, а Щавель и ухом не повёл, покачивался на кобылке, будто зноем сморённый. Ветер разносил перед ним пыль, гоня прочь слепней и всякую летающую нечисть.

      И как с такой подачей вписаться в коллектив?

      На привале заморосило. Сойдя к опушке, отряд встал на перекус, но радости от того не было. Похмельные ратники давились сухомяткой и роптали промеж собой, что пожрать можно было бы в седле, не задерживаясь попусту, а до темноты поспеть к Валдаю. Кони? Да ничего им не будет. Дотянут. Ночью пожрут, сейчас время дорого.

      Щавель прошёлся по каравану, прислушиваясь, приглядываясь, прикидывая, насколько боеспособны ражие витязи. Не нравилась ему княжеская рать. По всему выходило, что дружинники горазды мужичьё по сёлам гонять, против разбойничьего войска сдюжат, но выставлять их супротив басурман бесполезно. Столкнутся в чистом поле с конницей – и побегут. Ни оружия воевать ханских драгун, ни духовитости нет. А ежели башкорты налетят, то и вовсе без единого выстрела саблями порубят в капусту и помчатся дальше с волчьим воем, будто никакой дружины на пути не стояло.

      Уличное это было войско. Сторожить кремль, гнобить для порядочка безропотных селян да собирать дань по городам и весям, вот на что оно годилось. Впрочем, рассудил Щавель, светлейший не Орду воевать отправил, а ловить рабов. Да ещё вразумить в окрестностях умом попутавшихся. Здесь дружинники себя проявят с лучшей стороны. Более ничего от них не требуется.

      Стараясь быть на виду, Щавель приблизился к телеге, возле которой спорили Карп и сотник Литвин. Караванщик на чём-то настаивал, толкая пузом собеседника. Сотник, привычно не сдвигаясь ни на шаг, лениво отпирался, заедая речь печёным яйцом и ломтём белого хлеба.

      – …Дружно рысью пойдём, – на последнем слове изо рта сотника вылетели крошки, а сам он отёр усы ладонью.

      – Чё ты плюёшься, чёрт, – отряхнулся Карп, плётка человечьего волоса была бережно заткнута за пазуху, только рукоятка краем торчала. – Это ты рысью, а телеги отстанут. Все вместе будем двигаться СКАЧАТЬ