Название: Эромемуары
Автор: Вадим Безанов
Издательство: ЛитРес: Самиздат
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn:
isbn:
Поплутав по плантациям с полчаса, исполненных самой отборной брани из моих мало привычных к ней уст, я, наконец, вышел к морю. Песчаный пляж показался мне пустынным и тоскливым подобием той жизни, которую я проживу, если не решусь здесь и сейчас с нею расстаться.
Из-за легкого облачка выглянул месяц, вдруг выхватив из мрака своими мёртвенными лучами странную фигуру не далее, как в шагах пятнадцати от меня. Я замер, огляделся и залёг. Так, на всякий случай… Больше никого луна на пляже не высветила.
Я, лёжа, вглядывался в странную фигуру. При пристальном рассмотрении она обрела очертания пожилого господина во всём белом, сидящего на раскладном табурете. Его недвижный взор был устремлён в верх, в лунный луч, бросавший многозначительные тени на его строгий лик. Человек казался изваянием. Но только на первый взгляд. Приглядевшись, я заметил, что левая рука его размеренно двигается взад и вперёд, туда и сюда. Я не сразу сообразил, чем он занят, а когда до меня дошло наконец, то был поражён. Не только представшей моему изумлённому взору картиной, но еще больше собственной ассоциацией, этой картиною вызванной. Ибо буквально накануне нашей с братом отправки в лагерь, я обнаружил в дядиной библиотеке отпечатанный на машинке роман, который проглотил взахлёб буквально за одну ночь. Помню, что это был четвертый или пятый экземпляр в закладке, с чернильной копиркой, расплывчатыми буквами. Шестая страница отсутствовала. Налицо все признаки Самиздата[10]. Тем интереснее было читать… И вот мне, пожалуйста, – предо мною сам Понтий Пилат, вымаливающий у небес прощение активной мастурбацией. Ну не бред ли?! Я даже зажмурился от непонятного мне чувства, которое позже СКАЧАТЬ
10
В Совдепии свирепствовала цензура, по сравнению с которой цензура Царской России казалась филантропическим учреждением. Запрещенные произведения издавались самим населением с помощью перепечатывания на пишмашинках (Самиздат). Обычно при перепечатывании закладывалось 4 экземпляра, больше портативная пишмашинка взять не могла. Упоминаемый мною роман запрещенным не являлся, но издан был госиздательством всего в тридцати тысячах экземплярах, что для самой читающей страны мира было даже не каплей в море, а микрочастицей в мировом океане. Поэтому нехватку восполняли перепечатыванием. Кстати, за чтение, тем более размножение и распространение нелегальной литературы полагался тюремный срок. Лет пять, кажется, если память мне не изменяет.