Бронзовый мальчик. Владислав Крапивин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ «Эскадрон моих мыслей шальных», и ей очень хлопали… Надо сказать, что всё музыкальное сопровождение песен и танцев взяла на себя мама Салазкина. И вот он сам вышел к пианино.

      Кирилл Георгиевич объявил:

      – А теперь Саня Денисов из города Краснодзержинска споет…

      Кинтель не расслышал названия песни. Его удивление было похоже на мягкий толчок. Значит, они из одного города! (А собственно говоря, чему радоваться? Не все ли равно? Зачем ему этот мамин Салазкин?..)

      А Саня Денисов о чем-то шепотом препирался с матерью. Кинтель разобрал его тихо шелестящие, но упрямые слова: «А другую я не буду… Тогда никакую не буду…» Надо же, мальчик умеет спорить с мамой…

      Мать Салазкина слегка пожала плечами, улыбкой прикрыла от собравшихся минутный конфликт и заиграла. И Саня Денисов запел.

      Голос у него был совсем не сильный. Голосок. Но пел Салазкин чисто и с ясным, сразу проникающим в сознание тоненьким звоном. И песня была… не о кузнечике, не о солнышке и улыбке, не о теплом дождике и прочих детсадовских радостях. Мелодия показалась Кинтелю знакомой, чем-то похожей на тот же «Эскадрон», хотя и не такая залихватская. А слова… Никогда раньше Кинтель их не слышал.

      Над волнами нам плыть,

      По дорогам шагать,

      Штормовые рассветы встречать.

      Нам коней горячить,

      Догоняя врага,

      Карабины срывая с плеча… 

      В каждом куплете две последние строчки Салазкин повторял дважды. Песня звенела, и многочисленные звуки "ч" («горяЧить», «с плеЧа») энергично врубались в мелодию, словно подчеркивая кавалерийский ритм.

      И быть может, в траву

      Упадем мы с тобой,

      И рассвет не пробьется в ночи.

      Но трубач ни за что

      Не сыграет отбой -

      Не смогли мы его научить…

      Мы учили его:

      Если грянет беда,

      Звать в атаку друзей за собой.

      Наш трубач никогда,

      Никогда-никогда

      Не слыхал о сигнале «отбой»… 

      Кинтель задержал дыхание… Казалось бы, песня как песня, что такого. Но зазвенела в Кинтеле ответная струнка. Потому что пел Салазкин вроде бы и не на маленьком концерте в салоне, а на крепостной стене, среди побитых ядрами каменных зубцов. Словно сам он был маленький трубач осажденного войска и бросал врагам последний вызов.

      Скоро день расцветет,

      Словно огненный клен,

      Голос горна тревожно-певуч.

      Поднимайся, мой мальчик,

      Рассвет раскален,

      Бьется пламя под крыльями туч… 

      Помолчали сперва, потом захлопали – сильнее, сильнее. Салазкин стоял, потупившись, перебирая на подоле синего свитера шерстинки… А Кинтель встал и осторожно, за спинками кресел, выбрался к выходу. Потому что никаких других песен, а тем более стишков и «легкой музыки» ему было не надо.

      Кинтель СКАЧАТЬ