Друзья и звезды. Михаил Веллер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ недоверчиво благодарил.

      – Веришь ли, совершенно не помню, – удивлялся он несколько лет спустя. – И звонка твоего не помню.

      – Ну как же, – уязвленно настаивал я.

      – Тут столько всего понеслось, – перечислял он. – Границы открыли, друзья поехали, издатели стали звонить, о возвращении заговорили, Горбачев, Берлинская стена, Форос… Слушай – а ты мне эти журналы посылал?

      – Нет, – признался я.

      – Ну так тогда понятно, почему не помню, – оправдал себя он.

      – Ты не представляешь, что это была за публикация! У нас тираж за три номера взлетел где-то с семи до тридцати тысяч. Народ собирал журналы и слал друзьям по стране. Кстати – это была первая публикация мата в советской печати!

      – А у меня там разве есть мат?

      – Ты серьезно? Нет – это не мат: это просто раскованный язык, не признающий цензуру. Если где-то надо ее не признать.

      – Это другое дело. Ты не представляешь, как мы ненавидели цензуру.

      – Я – не представляю?!

      – Ты представляешь, – успокоил он.

      – Я много лет задавался вопросом: твои написанные в Америке романы, мне чудилось, словно написаны по-американски русским языком. Все реалии могут быть русскими, русский язык блестящ, но система условностей и деталей такая, ментальность героев такая, будто это предназначено именно для американского читателя. For use outside only. Американской аудитории в переводе на американский язык. В их традиции.

      – Конечно, – подтвердил он невесело и спокойно. – Мы же там были уверены, что это никогда не будет напечатано в Союзе… в России. Билет был в один конец.

      12

      – За что это ты усатого любишь? – с отчуждением спросил Аксенов, глядя мимо.

      Я отрекся от вождя раньше, чем петух успел бы открыть клюв. Я спросил, с чего такой вывод? Я отверг напраслину мимикой и жестом.

      – А на «Эхе Москвы» ты же защищал Сталина где-то на прошлой неделе.

      – Я?

      – Конечно.

      – Да нет. Я мог сказать «товарищ Сталин». Мог сказать об его воле и последовательности. О том, что жестокостью добивался результатов. Но вообще вот так чтоб хвалил – это невозможно.

      – Я ж помню – именно вообще ты его хвалил.

      Мы сидели компанией за столом у Генделева, накрытым обильно и изощренно, как всегда. Цветная батарея настоек разделяла стол, и Аксенов бурчал и пускал сигаретный дым.

      Стали выяснять, какого числа я на радио поминал Сталина. Я восстановил фразы дословно. Аксенов помнил иначе. Общий разговор упал в сталинское русло и начинал терять приятную легкость.

      Вовка Соловьев, самый технически продвинутый и активный из нас всех, под шумок достал телефон-компьютер-наладонник последней на тот момент модели и стал молча тыкать в кнопки стерженьком.

      – Какого числа, говоришь, ты был на «Эхе»? – уточнил он. И через минуту озвучил соответствующее место по распечатке передачи на сайте канала.

      Я был прав. Я не любил Сталина. Аксенов побурчал веселее, настроение СКАЧАТЬ