Подельник эпохи: Леонид Леонов. Захар Прилепин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ обучился письму, мудрости и не увидел смерти: Бог взял его «во плоти и в костях» на небо.)

      Никифор восстает, видит вроде бы Иисуса, от переусердия кланяется ему многажды. Но то не Иисус был, а бесы соблазнили и обманули инока: им и кланялся Никифор.

      Впрочем, не только на скорбную судьбу человечества намекает в своем рассказе Леонов, но и на куда более близкие события.

      Нарисовав огненный смерч, который сметает место обитания бывших разбойников и душегубов, Леонов пишет последнюю фразу рассказа: «…Ноне-то по тем местам уж пятый молодняк сустарился».

      Если под молодняком понимать природный цикл, когда неизбежный холод уносит состарившуюся зелень, то видится смысл совсем прозрачный. Рассказ написан в декабре 1921 года, когда только что «пятый молодняк» был разнесен стужею. Четвертый исчез в 1920-м. Третий – в 1919-м. Второй – в 1918 году.

      А бесовской смерч пришелся на осень 1917-го.

      Едва ли советская цензура могла разгадать этот рассказ во всех его внутренних каверзах, однако когда в 1923 году было решено издать «Деяния Азлазивона» – книжку запретили.

      При жизни Леонова «Деяния…» так и не были опубликованы.

      У Фалилеевых

      Всё имущество Леонова было: рукописи, вещевой мешок и лист фанеры, на котором писал.

      С этим скарбом на трамвае переехал он к Фалилеевым, а лист фанеры приспособил на маленький столик, чтоб писания продолжить.

      Благодетель отгородил Леонову угол в мастерской (ограждением служил огромный холст работы Екатерины Николаевны Качуры-Фалилеевой) и выдал молодому своему другу листы ватмана. В любую свободную минуту Леонов занимался сочинительством.

      Поначалу в комнате не было ни кровати, ни стола, потом какая-никакая мебель появилась, например, кровать Фалилеев смастерил гостю собственноручно.

      Немного позже Качура-Фалилеева сделала акварельный портрет Леонова в обставленной уже комнатке, и обстановку, в которой он жил, можно рассмотреть на сохранившейся картине.

      Сам Леонов – худой, тонкошеий, в рубашечке.

      За спиной, над окошком, портрет Достоевского.

      Возле заправленной лежанки – лукошко, полное бумаг: рукописи.

      Над спонтанным столиком – икона, несколько книг. Лежат краски и мел. Первые свои рассказы, в числе прочих и «Деяния Азлазивона», Леонов украсил собственными рисунками, выполненными акварелью и цветной тушью под лаком.

      «С буржуйки стекал черный сок, вроде туши, – дополнял рассмотренный нами рисунок сам Леонов в своих устных рассказах. – Я сцеживал этот сок и переписывал им свои вещи».

      Как-то в гости к художнику Фалилееву заглянул Фурманов, приметил знакомого человека в мастерской:

      – О!.. Лаптев, да? Ты ведь Лаптев? Васька Лапоть, помню. Что, пишешь?

      – Да пишу вот…

      – Ага, ну, бывай…

      И ушел.

      В другой раз, весной СКАЧАТЬ