Седьмая функция языка. Лоран Бине

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и отсюда делаю вывод, что ситуация серьезная, а обстоятельства неясны.

      – Обстоятельства довольно ясны, а состояние пострадавшего почти не внушает опасений.

      – Да? Ну что ж, я очень рад, комиссар…

      – Я не говорил, что я комиссар.

      – Вот как? Я решил, что Барт достаточно знаменит, и поэтому прислали комиссара…

      – Я о нем до вчерашнего дня не слышал.

      Молодой диссертант замолкает, осекшись, Байяр доволен. Студентка в босоножках и носках протягивает ему флаер, на котором написано: «В ожидании Годара, пьеса в одном действии». Он запихивает флаер в карман и спрашивает Симона Херцога:

      – Что вы знаете о семиологии?

      – Ну, скажем – это наука, изучающая жизнь знаков в рамках жизни общества…

      Байяр вспоминает «Ролан-бартский для начинающих». Стискивает зубы.

      – А человеческим языком?

      – Но… это определение де Соссюра…

      – Этот Дососюр знает Барта?

      – О… нет, он умер, это основоположник семиологии.

      – А, ясно.

      Ни черта Байяру не ясно. Они проходят через кафетерий. Заведение похоже на разграбленный склад, здесь все пропахло сосисками, блинами и травкой. На один из столов влез здоровый расхлябанный тип в лиловых сапогах из кожи ящерицы. Во рту бычок, в руке пиво, вешает что-то на уши молодняку, а те рты поразевали. Своего кабинета у Симона Херцога нет, он предлагает Байяру присесть и машинально протягивает сигарету. Байяр отказывается, достает свой «Житан» и продолжает:

      – Для чего именно нужна эта… наука?

      – Ну, э… чтобы понимать действительность…

      У Байяра едва заметно играют желваки.

      – То есть?

      Молодой диссертант на мгновение задумывается. Оценивает явно ограниченную способность собеседника к абстрактному восприятию, корректируя свой ответ, иначе ходить им кругами не один час.

      – Вообще это просто: нас окружает масса вещей, которым есть, э… практическое применение. Понимаете?

      Собеседник злобно молчит. На другом конце зала тип в лиловых сапогах рассказывает юным адептам, какой был хипеж в шестьдесят восьмом, – в его изложении картина напоминает нечто среднее между «Безумным Максом» и Вудстоком. Симон Херцог старается максимально упрощать:

      – Стул – чтобы сидеть, стол – чтобы за ним есть, кабинет – чтобы работать, одежда – чтобы не замерзнуть, et cetera. Понятно?

      Мертвая тишина. Поехали дальше:

      – Только помимо утилитар… кроме практической пользы, эти предметы наделены и символическим значением… как если бы у них был дар речи: они о чем-то нам сообщают. Например, стул, на котором вы сидите, своим фуфлыжным дизайном, крашеной фанерой и ржавым каркасом сообщает, что мы находимся в среде, где плевать на комфорт, эстетику и нет денег. Вдобавок к этому тошнотный букет столовских запахов и конопли подтверждает, что мы в университетском СКАЧАТЬ