Жизнь решает все. Антон Лик

Чтение книги онлайн.

      Хрызня громко пустил газы и продолжил:

      – Чистота противоестественна, ибо вестимо, что, избавляясь от присущего природе своей, человек идет против воли Всевидящего.

      – Жрать. Жрать! – Гулба очнулся от дремоты, перевернулся на брюхо и затряс лобастой головой. Заныл: – Жра-а-ать!

      – Н-на, – огроменный Нардай сунул ему в руки пук соломы и замер, глядя, как безумец сосредоточенно запихивает его в рот.

      Главное, чтобы лакать из лужи не полез, с него ведь станется.

      А Гулба жевал, пускал слюну, ухал да умудрялся повторять:

      – Жра-а-ать дай!

      Но лужу вроде бы не замечал.

      – Достаточно бросить взгляд на мытого, чтобы понять – пытается он скрыть свои грехи, стереть их мочалом…

      Новый пук соломы. Гулбина тяжелая голова завалилась на левое плечо – худая шея не держит прямо.

      – …упрятать смрад истинных злодеяний под лживыми ароматами.

      Хлюпнули ладони по луже, загоготал Кукуй.

      Тише всех себя вел Нардай, хоть и выглядел самым опасным: высок, широкоплеч, тяжел в кости и грузен плотью. И ладно бы мягкая, сальная, каковая через год-другой поиссохла бы, втянувшись морщинами, как у Хрызня. Нет, его шкура бугрилась мышцами и пестрела боевыми шрамами. Хорошо, что ныне Нардай тих да ласков.

      – Вот она, настоящая некротика, а вовсе не благородный копрус. О том и говорил мне мушиный хозяин.

      Камера была не велика: четыре стены по шесть шагов – старая кладка, щербатый кирпич в прослойках серого раствора. Щурилось под самым потолком еще одно окошко, но до него так просто не допрыгнуть. В пасмурный день света здесь не доставало даже на то, чтобы рассмотреть пятна гнилых подстилок и нескольких безумцев на них.

      – Ибо рождается из той некротики самое страшное и печальное для человека.

      Хрызня мнит себя мудрецом и проповедует истины, каковые нашептывает ему мушиный хозяин. Вдобавок Хрызня срёт под себя и прячет дерьмо в солому, а как потеплело – еще и мазаться стал, чтобы быть ближе к истине. Воняло от него. А прочие, хоть и безумцы, стороной обходили Хрызнев угол. Кроме Нардая, которому, казалось, было все равно.

      – Под костью, в голове, вызревают особые черви. – Хрызня поскреб голый, в коричневой коросте, зад.

      Кукуй сжался, втянул голову, ибо была у Хрызни дурная привычка швыряться в соседей всяческой дрянью.

      – Черви-черви, они в книгах лживых живут, через буквы и глаза в голову залазят и поселяются там. Плодятся, – добавил Хрызня, мелко кивая. – Вон, у тебя живут.

      – Ку-кушечка, ку-ку! – радостно шлепал по луже Кукуй, гулькал и булькал. Этот блажень – обыкновенный, неинтересный, но вполне спокойный и где-то даже послушный.

      – Мне мушиный хозяин сказал. Он точно знает.

      Гулба срыгнул вязкой, желтоватой слюной, которую тут же пальцами подгреб и вернул в рот. Зачавкал. Ему все равно, чем брюхо набивать, жрет и жрет, жует, давится, а потом, забившись в СКАЧАТЬ