Дорога в декабре (сборник). Захар Прилепин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ которых мы везли на базу. Оба мертвые. Вся кабина в крови, задние сиденья сплошь залиты.

      У второго «козелка» все на том же месте валяется старичок, живот щедро замазан красным; остывает уже.

      – Четыре – ноль, – смеется Язва.

      – Вот бы так всегда воевать, чтоб чичи сами друг друга расхерачивали! – говорит Астахов.

      – Сплюньте! – отвечает им Семеныч.

      VI

      Чищу автомат, нравится чистить автомат. Нет занятия более умиротворяющего.

      Отсоединяю рожок, передергиваю затвор – нет ли патрона в патроннике. Знаю, что нет, но, однажды забыв проверить, можно угробить товарища. В каждой армейской части наверняка хоть раз случалось подобное. «Халатное обращение с оружием» – заключит комиссия по поводу того, что твой однополчанин дембельнулся чуть раньше положенного и уже отбыл в гробу на свою Тамбовщину или Смоленщину с дыркой во лбу.

      Любовно раскладываю принадлежности пенала: протирку, ершик, отвертку и выколотку. Что-то есть неизъяснимо нежное в этих словах – уменьшительные суффиксы, видимо, влияют. Вытаскиваю шомпол. Рву ветошь.

      Снимаю крышку ствольной коробки, аккуратно кладу на стол. Нажимаю на возвратную пружину, извлекаю ее из пазов. Затворная рама с газовым поршнем расстается с затвором. Следом ложатся на стол газовая трубка и цевье. Скручиваю пламегаситель. Автомат становится гол, легок и беззащитен.

      «Скелетик мой…» – думаю ласково.

      Поднимаю его вверх, смотрю в ствол.

      «Ну ничего… Бывает и хуже».

      Кладу автомат и решаю, с чего начать. Верчу в руках затворную раму, пламегаситель, возвратную пружину… Всё грязное.

      Приспускаю возвратную пружину, снимаю шляпку с двух тонких грязных жил, мягко отпускаю пружину. Разобрать возвратный механизм, а потом легко его собрать – особый солдатский шик. Можно, конечно, и спусковой механизм извлечь, сделать полную разборку, но сегодня я делать этого не буду.

      Большим куском ветоши, щедро обмакнув его в масло, прохожусь по всем частям автомата. Я даже себя так не мою.

      В отверстие в шомполе продеваю кусочек ветоши, аккуратно, как портянкой, обкручиваю кончик белой тканью. Лезу в ствол. Шомпол застревает: много накрутил ткани. Переворачиваю ствол, бью концом шомпола, застрявшим в стволе, об пол. Он туго вылезает с другой стороны ствола, на его конце, как флаг баррикады, висит оборванная черная ветошь…

      Автомат можно чистить очень долго, к примеру, весь световой день. Когда надоест, можно на спор найти в автомате товарища грязный уголок, ветошью, насаженной на шомпол, ткнувшись туда, где черный налет трудно истребим, в какие-нибудь закоулки спускового…

      Пацаны, как всегда, смеются чему-то, переругиваются.

      Язва, хорошо пострелявший, покидал все донельзя грязные механизмы автомата прямо в банку с маслом. Задумчиво копошась ветошью в «калаше», прикрикивает на дурящих пацанов:

      – Не мешайте мне грязь равномерно по автомату размазывать…

      Кто-то из пацанов, устав копошиться с ершиками СКАЧАТЬ