Шаль. Олег Рой

Чтение книги онлайн.

      Все потихоньку разошлись, и он остался один. Лежал в темноте и вновь, в который раз, пытался поговорить с отцом. Хоть вслед… Ему хотелось сказать какие-то слова благодарности, которых он никогда ему не говорил. И опять не то… все не то…

      Так они и остались чужими-близкими людьми, неразгаданными друг для друга.

      Когда Володя окончил институт, они отдалились еще больше. Володя тогда метался, хотел начинать свой собственный бизнес в Москве, копил деньги на открытие дела и пахал на нескольких работах, крутился изо всех сил. Ни советом, ни делом отец ему помочь не мог, да и не хотел, он вообще словно бы демонстрировал равнодушие к судьбе сына.

      Умный, красивый в молодости, отец отдал всего себя неизвестно кому, чему, за что. Здоровья нет, денег нет, и сам собой недоволен, да и другим счастья от этого нет. И какая-то рабская покорность в нем появилась, особенно раздражавшая сына.

      Вот тогда Володя и решил сделать все возможное, чтобы не стать таким, как отец. А теперь он один. Родители ушли, деда с бабушкой давно нет. Весь их мир ушел. А казалось, вечно будет этот городок, куда можно приехать, встретиться с… С кем? Друзья-сверстники то ли разъехались, то ли поспивались, а иные так вообще в тюрьме.

      А он когда-то думал, что встанет на ноги, заберет к себе родителей, купит матери стиральную машину, как когда-то купил духи. А может, и не стиральную, а легковую! Не успел…

      Теперь вот все есть. По его, Степанкова, меркам, высоким меркам, – все. Нет только родителей. Нет близких людей. Мамы. Отца. Бабушки. Деда. Теперь он абсолютно независим. Как абсолютный нуль. Еще остался, как островок прошлого, – Михаил Золотарев.

      Мысль о Михаиле мгновенно вернула Степанкова с дождливого кладбища, поминок, темноты отцовского дома, когда там, в безмолвном разговоре с навсегда ушедшим родным человеком, он начал нащупывать едва уловимую ниточку связи, забрезживший лучик понимания чего-то, вот-вот обещавшего открыться. Так бывает при большом горе. Потом время стирает из памяти самое больное, самое острое (жить-то надо!), и все постепенно налаживается, вспыхивая время от времени чем-то саднящим, горьким.

      Степанков отогнал от себя назойливые мысли. Все-все, пора расслабиться. Завтра трудный день. Он и так позволил себе много лишнего. Вот, познакомился с Зоей Павловной, поговорил. Завтра пошлет ей с охранником деньги на учебу ее внучки, и дело с концом. Эта проблема будет решена.