Признательные показания. Тринадцать портретов, девять пейзажей и два автопортрета. Сергей Чупринин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ буйная! разинет рот; а там ни одного зуба нет!”»,

      или следя за тем, как приказчик флиртует с купеческой дочерью в том же рассказе:

      « – Куда, сударыня, гуляете?…

      – А вам на что, мон шер?

      – Нам, значит, особенной важности мало... осведомиться желательно – не больше того.

      – В эвтот раз иду, – говорит, – с гулянья.

      – А нельзя ли полюбопытствовать, как ваше имечко?

      – Аграфена Власьевна Мурашкина.

      – Так-с. Что же вы, Аграфена Власьевна Мурашкина, стало быть, теперича домой отправляетесь?

      – Домой, – говорит.

      – Ну, а ежели внезапно смеркнется? Не опасно одной вам, примерно, идти?

      – Нисколько, наш дом-то вот он.

      – Где?

      – Вот он.

      – Гм... так, следовательно, до свиданья!

      – Прощайте-с... А как вас зовут, мусье, – спрашивает она.

      – Меня, стало быть, зовут Потап Егорыч Свиньин»,

      и просто невольно ахаешь: Зощенко! ну как есть чистый Зощенко!.. И таких примеров, когда сквозь текст «очерков народного быта» как бы проступают водяные знаки более близких к нам по времени и, значит, более знакомых нам писателей ХХ века, можно привести немало.

      Одно только существенное уточнение. Было бы непростительной натяжкой считать М. Зощенко или П. Романова, В. Шукшина или Б. Можаева прямыми «наследниками» и «преемниками» Николая Успенского. Очень может быть, что им и не попадались никогда на глаза ни «Поросенок», ни «Гpyшкa», ни «Хорошее житье»; интервалы в два-три десятилетия между очередными переизданиями сочинений Успенского делают вполне вероятной такую возможность. Так что же тогда – случайные совпадения перед нами?.. Нет, скорее типологическая близость, обусловленная тем, что обращение к сходным художественным задачам требует в свою очередь и обращения к в общем-то определенному, санкционированному традицией типу художественных средств, приемов образо– и сюжетостроения, способов обработки живого просторечия.

      Или, еще вернее, перед нами следование традиции, которая не одним, конечно, Николаем Успенским завещана, но которая и ему, оставшемуся почти безымянным, обязана очень все ж таки многим. Так бывает в развитой культуре: книги писателя, если он не включен стоустой молвой, преданием в число наших «вечных спутников», уходят со временем как бы на периферию литературного процесса, имя его гаснет в сознании и читателей, и литераторов грядущих поколений, но зерна, оброненные им в родную почву, выживают, идут в рост, и, любуясь обильными всходами, мы не часто вспоминаем, кто же был первым или одним из первых сеятелей.

      Но иногда, хотя бы иногда вспоминать нужно. И, оглядываясь на страдальческую, полную мук, горя, заслуженных и незаслуженных обид жизнь автора «очерков народного быта», заново прочитывая избранные страницы его литературного наследия, думаешь и о драматических СКАЧАТЬ