Ведь. Андрей Кутерницкий

Чтение книги онлайн.

      Была безграничная тьма. В сердцевине ее горел красный огонь и, распространяя вокруг себя алый свет, все затухающий, слабеющий по мере удаления от своего источника, выхватывал из небытия изломы и изгибы разнообразных предметов, висящих в воздухе на разных уровнях. Постороннему наблюдателю это место могло бы почудиться зловещей преисподней, но я любил его уединенность и то заманчивое таинство, которое совершалось здесь у меня на глазах и по моей воле. Я сидел за столом, предо мной возвышалась на высоком штативе черная труба фотоувеличителя, и две пластмассовые ванночки с прозрачными растворами проявителя и фиксажной соли отражали в мое лицо огненный свет красного фонаря. Все это происходило в квартирной кладовке – комнатке без окна, куда был перенесен жильцами тот хлам, который они стыдились держать у себя дома. И я знал, что красно-черная змея, делающая кольца над моей головой, – это шланг от испорченного пылесоса, острые рога – четыре ножки положенной на бок этажерки, а все корявые чудовища, взирающие на меня из тьмы, – поломанные стулья, прожженные абажуры, угластые сундуки и отслужившие срок детские коляски.

      Я повернул выключатель, и на чистый лист ватманской бумаги спроецировалось изображение. Мария у фонтана «Пирамида». Я вглядываюсь в ее черное лицо, так красиво охваченное белыми волосами, в белые впадины глаз, белое пальто, черные кисти рук и тонкие черные ноги в черных туфлях.

      На столе тикает будильник.

      Неужели ей не разрешили прийти сюда!

      Но вот кто-то тихонечко постучал в дверь. Я открываю. Мария быстро протискивается в кладовку. Щелчок закрываемой задвижки производит в нас мгновенное гипнотическое действие – испуганно мы замираем: что это? мы вдвоем? мы заперты одни в этой красной будоражащей тьме?

      Мария усаживается рядом со мной.

      От ее рта свежо пахнет яблоком, которое она только что съела.

      Я включаю проекцию, и Мария смотрит на картинку, возникшую на белом листе.

      – Здесь все наоборот, – шепотом поясняю я. – То, что черное, – белое.

      Я достаю из пакета лист фотобумаги, который глянцево блестит в моих пальцах, кладу его под изображение, отодвигаю красное стекло и считаю до семи.

      – Смотри! – шепчу я и погружаю фотобумагу в проявитель.

      Медленно в сверкающей воде начинает проступать изображение – черные волосы, белые кисти рук, светлое небо.

      Я нежно тру изображение Марии подушечкой пальца, и все больше деталей проявляется на листе.

      Не сговариваясь, мы приподнимаемся с наших стульев…

      Мы смотрим друг другу в глаза и всё ближе придвигаемся друг к другу.

      Озаренное красным огнем лицо Марии неподвижно.

      Наши губы соприкасаются, и мы так и держим их соприкоснувшимися. И при этом с жадным страхом смотрим друг в друга широко раскрытыми глазами.

      Изображение на фотобумаге, лежащей в проявителе, выявляется полностью, начинает темнеть и становится сплошной чернотой.