Это было мимолетное, но неприятное ощущение – в следующую секунду я уже стоял обеими ногами на мягком полу наблюдательной кабинки. Здесь оказалось очень удобно, как в спускаемом аппарате космического корабля. Мягко светился пульт, и окулярная панель находилась не над головой, а перед глазами, смотреть было удобно, хотя и непривычно – будто в микроскоп.
Я выключил подсветку пульта, и звездолет мой стартовал в непроглядную черноту.
Я окунулся в звездный океан. Не в озерцо, как в искателе, а в огромное море. Стартовые двигатели отключились, и мы неслись в пространстве по инерции – в глухой тишине, и мне показалось, что звезды, мерцая, шепчутся между собой. Я смотрел на ту, что была в центре. Все звезды лежали на черном бархате, как рубины в музее, а эта – моя – не лежала, она висела над остальными, необыкновенная в своем таинственном поведении. Эффект был чисто психологическим – оттого, что звезда была чуть ярче других, – но мне показалось, что она неудержимо приближается, что звездолет мой мчится на недозволенной скорости, нарушая все правила межзвездного движения.
И я увидел. Все осталось по-прежнему, но я уже научился отличать этот миг узнавания. Момент, когда звезда из точки превращается в диск.
Звезда была старая. Глубокие черные морщины прорезали ее диск параллельно экватору. Морщины болезненно стягивались – казалось, звезда силится улыбнуться, но ей трудно, потому что нет сил.
Я не видел, как умирают, но, наверно, к людям и звездам смерть приходит именно так. Неуловимо меняются черты лица – только минуту назад черные полосы кружились на звездном диске, и вот они застыли, будто завороженные, образовав странный и грустный узор. А от полюсов будто судороги поползли к экватору, будто волны звездного вещества перекатывались с места на место. Я подумал: интересно, как все это выглядит на спектрограмме и выглядит ли вообще.
И еще я подумал: что станет с детьми, когда умрет мать? Планеты. Их было две. Они проявились и выросли не сразу. Я разглядел их боковым зрением – сначала оранжевую искорку, потом зеленую. Зеленая искорка превратилась в серп с длинными рогами, протянутыми прочь от звезды. У меня захватило дух.
Планета была как Земля.
Огромные синие океаны, будто глаза, белый серпантин облаков – это точно были облака, рваные, мучнистые, закрученные в кольца. Между ними желтовато-зелеными пятнами пестрела суша.
На границе света и тени что-то полыхнуло вдруг ярко и пугающе. Пламя разрасталось и тускнело, и что-то проявилось в нем, я хотел разглядеть, напрягал зрение и от рези в глазах не в силах был увидеть подробности. Только общее впечатление – гигантский, в полматерика, диск медленно поднимался в космос.
Почему я решил, что это звездолет? Потому ли, что ожидал этого: если гибнет звезда, все живое должно спасаться? Строить огромные корабли и лететь СКАЧАТЬ