Тайны гениев. Михаил Казиник

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ночи, отказ от радостей жизни, отказ даже от любви, – оказалось необходимым не для того, чтобы самому создать великую музыку, но только для того, чтобы, воспользовавшись всеми своими знаниями, оценить подлинное величие музыки другого композитора.

      Здесь я хочу процитировать блестящую мысль режиссера Юрия Ледермана. Когда мы размышляли на тему о том, кто такая Изора («Вот яд – последний дар моей Изоры») и откуда у Пушкина взялось это имя, Ледерман сказал: «Важно – не кто такая Изора.

      Важно еще одно противопоставление.

      У Моцарта дар любви – его мальчишка, с которым он „играл на полу“, а у Сальери дар любви – яд».

      Но в лице Моцарта одинокий, «осьмнадцать лет» носящий с собой яд Сальери не просто обретает потеряного им ранее Бога.

      Он предлагает Богу сотрудничество:

      «Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;

      Я знаю, я».

      И здесь Моцарт произносит самоубийственную для него фразу:

      «Ба! Право? Может быть… Но божество мое проголодалось».

      Именно в эту секунду (и ни секундой раньше) Сальери принимает спонтанное решение – отравить Моцарта:

      «Послушай: отобедаем мы вместе

      В трактире Золотого Льва».

      И только после того, как Моцарт уходит, Сальери разрабатывает для себя моральное оправдание или, лучше сказать, основание для убийства Моцарта.

      Решение принято неожиданно, и к тому же Сальери – не профессиональный убийца, а посему

      убийство нужно оправдать

      не личными причинами,

      но, как это делает всякий политик,

      общественной необходимостью.

      Сальери говорит:

      «…я избран, чтоб его остановить…»

      И здесь – гениальное пушкинское открытие.

      Сальери – один из величайших эгоцентристов в истории литературы.

      В первом монологе, который звучит на сцене не более пяти минут, Антонио Сальери 29 раз использует все формы личного местоимения. Но он же перестает быть эгоцентристом в своем втором монологе.

      Здесь появляется местоимение третьего лица множественного числа.

      Вместо «Я» – «МЫ».

      И происходит эта замена на множественное число именно там, где Сальери обосновывает осознанную им общественную необходимость убить Моцарта:

      «…я избран, чтоб его

      Остановить – не то мы все погибли,

      Мы все, жрецы, служители музыки».

      Этот гениальный Пушкиным выверенный повтор – словно попытка Сальери убедить самого себя:

      «…мы все, мы все…

      И к тому же он избран».

      И дальше:

      «…Что будет с нами…»

      И далее:

      «Наследника нам не оставит он».

      И далее:

      «Он СКАЧАТЬ