Блудливое Средневековье. Бытовые очерки западноевропейской культуры. Екатерина Мишаненкова

Чтение книги онлайн.

      Нет на свете суровее епитимьи, чем пережить и снести те великие скорби и тяжкие страдания, кои ниже будут указаны и описаны. Одно лишь только смущает меня: ведь женатые мужчины свои муки и печали почитают радостью, они свыклись и сжились с ними и сносят с ликованием, столь же легко, как вьючный осел тащит свою поклажу, так что заслуга их тут невелика…

      …Может статься, жена его добросердечна и нрава незлого, но вот однажды довелось ей повстречать на празднике многих дам купеческого либо другого какого сословия, и все они были пышно разодеты по новой моде, – тут-то и взошло ей в голову, что по ее происхождению и состоянию ее родителей подобало бы и ей наряжаться не хуже других. И вот она, не будь проста, выжидает места и часа, дабы поговорить о том с мужем, а способнее всего толковать о сем предмете там, где мужья наиподатливее и более всего склонны к соглашению: то есть в постели, где супруг надеется на кое-какие удовольствия, полагая, что и жене его более желать нечего. Ан нет, вот тут-то дама и приступает к своему делу. «Оставьте меня, дружочек, – говорит она, – нынче я в большой печали». – «Душенька, да отчего же бы это?» – «А оттого, что нечему радоваться, – вздыхает жена, – только напрасно я и разговор завела, ведь вам мои речи – звук пустой!» – «Да что вы, душенька моя, к чему вы эдакое говорите!» – «Ах, боже мой, сударь, видно, ни к чему; да и поделись я с вами, что толку, – вы и внимания на мои слова не обратите либо еще подумаете, будто у меня худое на уме». – «Ну уж теперь-то я непременно должен все узнать!» Тогда она говорит: «Будь по-вашему, друг мой, скажу, коли вы так ко мне приступились. Помните ли, намедни заставили вы меня пойти на праздник, хоть и не по душе мне праздники эти, но когда я, так уж и быть, туда явилась, то, поверьте, не нашлось женщины (хотя бы и самого низкого сословия), что была бы одета хуже меня. Не хочу хвастаться, но я, слава тебе Господи, не последнего рода среди тамошних дам и купчих, да и знатностью не обижена. Чем-чем, а этим я вас не посрамила, но вот что касается прочего, так тут уж натерпелась я стыда за вас перед всеми знакомыми нашими». – «Ох, душенька, – говорит он, – да что же это за прочее такое?» – «Господи боже мой, да неужто не видели вы всех этих дам, что знатных, что незнатных: на этой был наряд из эскарлата, на той – из малина, а третья щеголяла в платье зеленого бархату с длинными рукавами и меховой оторочкою, а к платью накидка у ней красного и зеленого сукна, да такая длинная, чуть не до пят. И все как есть сшито по самой новой моде. А я-то заявилась в моем предсвадебном платьишке, и все-то оно истрепано и молью потрачено, ведь мне его сшили в бытность мою в девицах, а много ли с тех пор я радости видела? Одни лишь беды да напасти, от коих вся-то я истаяла, так что меня, верно, сочли матерью той, кому прихожусь я дочерью. Я прямо со стыда сгорала, красуясь в эдаком тряпье промеж них, да и было чего устыдиться, хоть сквозь землю провались! Обиднее же всего то, что такая-то дама и жена такого-то во всеуслышанье объявили, что грешно мне ходить такой замарашкою, и громко насмехались надо СКАЧАТЬ