Готовых косметических средств в России в то время почти не было. Думаю, что тётя никогда в жизни не видела румян и очень редко пользовалась пудрой… Тётя Элла сама готовила лосьон для лица, смешивая огуречный сок и сметану. Она не позволяла летнему солнцу касаться кожи и всегда выходила на улицу в шляпе с вуалью и шёлковым зонтиком с зелёной подкладкой.
После того как камеристки и горничные снимали верхнюю одежду, в которой она была днем, тётя запиралась в туалетной комнате одна. Отобранные чулки, обувь, нижние юбки и все другие предметы одежды согласно сезону были аккуратно разложены, и возле них ожидали служанки. Из соседней комнаты доносился плеск воды. Приняв ванну, тётя надевала корсет и открывала дверь. Тогда проворно подходили горничные, причём каждая занималась своим делом.
Когда процесс одевания был завершён, тётя внимательно оглядывала себя – обычно с удовлетворением – в трехстворчатом зеркале, установленном так, чтобы она видела себя со всех сторон. Последние поправки она делала собственноручно. Если наряд не удовлетворял её по какой-либо причине, она снимала его и требовала другой, который примеряла с тем же вниманием и терпением.
Одна из горничных делала ей прическу. Ногтями тётя занималась сама. Они у неё были удивительной формы, очень плоские и тонкие, далеко выступающие над кончиками пальцев».
Елизавета Фёдоровна была большой модницей. Просматривая французские журналы мод, она обычно вырезала из них то, что ей нравилось или привлекло внимание, и собирала вырезки в альбомы, используя их при разработке своих туалетов.
Однако с детьми Елизавета Фёдоровна держалась строго, соблюдая определённую дистанцию. Возможно, так же как воспитывали её саму, в строгих традициях пуританской Англии.
Продолжая свои воспоминания, Мария Павловна писала: «Детство мы, по сути, провели рядом с дядей: тётя Элла не проявляла никакого интереса ни к нам, ни к тому, что нас касалось. Казалось, её раздражает наше присутствие в доме и то, что дядя к нам так привязан. Порой она говорила вещи, которые задевали меня.
Я вспоминаю один такой случай, когда она, одетая для загородной прогулки, показалась мне особенно красивой. На ней было обычное платье из белого муслина, но она сделала новую прическу – распущенные волосы были стянуты на шее шёлковым чёрным бантом – и выглядело это изумительно. Я воскликнула: «Ах, тётя, вы прямо как с картинки из сказки!» Она повернулась к моей няне и сказала раздраженно: «Фрай, вам следует научить её сдерживаться». И удалилась.
Помню, как-то раз, когда я ещё была маленькой, СКАЧАТЬ