– Судя по тому, что я еще жив, вы поступили правильно, бросив трубку, – устало произнес Вольдемар, пожелав доброго вечера.
– Я готов рассмотреть ваше предложение, – неспешно сказал Халатов.
– Не сомневался в этом, – без тени победоносного превосходства констатировал Вольдемар. – Нисколько не сомневался. Вы и сейчас поступаете правильно… Но, как вам сказать… Очень сильными и продуманными поступками вы не производите впечатления человека, ухватившего бога за бороду. Мы с вами играем в жизнь и смерть, а вы продолжаете оставаться очень похожим на обычного человека. Эта игра не для обычных людей, они в ней ничего не понимают.
– Вот что, уважаемый киллер. Я действительно человек обычный. Никаких сакральных манипуляций с вашей кармой, никакой дешевой мистики. Более того, вы мне поднадоели. Еще откровеннее: ваша проблема, если только вы не врете, представляется мне обыденной до пошлости. Таких, как вы, копнешь – а там одно дерьмо. Извините за откровенность и за выражение. Как-то неловко оскорблять без пяти минут покойника. Вы письмо-то хоть написали, сдержанное, в семь строчек? Пошло многозначительное, пошло вульгарное или пошло сентиментальное…
– Да, письмо лежит у меня в левом кармане уже три дня. Шесть строчек. Оно, скорее, пошло многозначительное, но ощутима и доля вульгарности; боюсь, я смешал жанры…
– Боюсь, вы не оригинальны. Мне будет неловко – после того, вы меня понимаете? – только в том случае, если вы натуральный псих. С больного – какой спрос? Если же вы более-менее вменяемы, меня стошнит от скуки. Имя у вас, кстати, тоже пошлое.
– Да, да, да… Не могу найти достойного обрамления смерти. Не могу найти тот род красоты, который показывал бы мое презрение к смерти, а еще более к жизни… Настолько бессмысленно умирать, что почти жить хочется.
– Вы пижон, сэр.
– Вот, вот, сейчас дошло. Свой обычностью вы отрезвили меня. Вы удивительно просто дали понять, что в смерти нет ничего исключительного, вы как-то вывернули ее наизнанку, пошлой стороной. Нет, я не пижон. Просто в смерти я искал разгадку жизни. Давно чувствовал, что ошибаюсь, да вот поди ж ты…
– Если не пижон, то клоун.
– Увы, батенька…
– Если не комедиант, то дурень трагический. Я вам не могу отплатить комплиментом за комплимент: я не могу назвать вас нормальным человеком, то бишь обычным человеком.
– А вы честолюбивы и самолюбивы, писатель.
– Как всякий нормальный творец.
– Очевидно, несчастны…
– Как всякий нормальный творец. Но я вас разочарую: я, как полное ничтожество, рвусь к счастью. Я не упиваюсь трагизмом и презираю тупики.
– Спокойно, писатель, ближе к делу. Я люблю ее, вам ясно?
– Нет, не ясно. Я не Шерлок Холмс. Даже не Агата Кристи. Май нэйм из Владимир Халатов.
– Я люблю эту ложную блондинку с васильковыми СКАЧАТЬ