Квантовая психология. Как программное обеспечение мозга формирует вас и ваш мир. Роберт Антон Уилсон

Чтение книги онлайн.

      Придавая большое значение выбору, Сартр также заявлял, что человека нельзя называть гомосексуалистом (вором, святым, антисемитом и т. д.), не ссылаясь на конкретные случаи. «У Мэри в прошлом году была лесбийская связь», «В пятницу Джон стащил шоколадку», «Робин трижды подал монетку нищему», «Ивлин что-то сказала против своих квартирных хозяев-евреев два года назад» – все это, согласно Сартру, правомерные высказывания. Но приписывать этим людям какую-то «сущность» уже неправомерно. Только после смерти человека, утверждал Сартр, мы можем с определенностью сказать: «Она была лесбиянкой», «Он был вором», «Он был милосердным», «Она была антисемиткой» и т. д. Пока остается жизнь и выбор, у людей нет никакой «сущности» и каждый может неожиданно измениться. (Ницше, подобно Будде, зашел еще дальше, утверждая, что у нас даже нет «эго», то есть единого неизменного сущностного «я».)

      Один из постулатов экзистенциалистской теории гласит: «Существование предшествует сущности».

      Это значит, что у нас нет той врожденной метафизической «сущности», или «эго», которую приписывают человеку в большинстве философий[4]. Прежде всего, мы существуем и вынуждены делать выбор. Пытаясь понять или описать наш экзистенциальный выбор, люди приписывают нам те или иные «сущности», но эти «сущности» остаются не более чем словами-ярлыками.

      Никто не знает, к какой категории отнести Макса Штирнера – глубокого и сложного мыслителя, в учении которого причудливо смешиваются признаки атеизма, анархизма, эгоизма, дзэн-буддизма, аморализма, экзистенциализма и даже объективизма Айн Рэнд. Штирнер тоже не любил абстракции, не подкрепленные конкретными ссылками (то есть «сущности»), и называл их «призраками». Кстати, это слово мне безумно нравится[5]. Но если я употребляю этот термин, это отнюдь не означает, что я всецело принимаю штирнеровскую философию (или антифилософию). Как и то, что я использую экзистенциалистские термины, вовсе не свидетельствует о полном согласии с Кьеркегором, Ницше или Сартром.

      Эдмунд Гуссерль находится где-то между экзистенциализмом и феноменологией. Отвергая традиционную философию столь же решительно, как и экзистенциалисты, Гуссерль пошел еще дальше и отверг вообще все концепции «реальности», кроме феноменологической – той, что основана на опыте. Если я вижу розового слона, говорил Гуссерль, этот розовый слон входит к сферу человеческого опыта не меньше, чем тщательные измерения, сделанные ученым в лаборатории (хотя слон занимает другую область человеческого опыта и, вероятно, не так важен для человечества в целом – если только о нем не будет, например, написана великая поэма).

      Гуссерль, оказавший благодаря этому большое влияние на социологию и некоторые отрасли психологии, также придавал особое значение творчеству в каждом акте восприятия (например, роль мозга как мгновенного интерпретатора данных, что отмечал и Ницше).

      Йохан СКАЧАТЬ