Из Америки с любовью. Владимир Серебряков

Чтение книги онлайн.

      – В прошлую субботу, – с охотой ответил профессор.

      Значит, за день до убийства.

      – Я к нему часто заходил, благо служба мне теперь не мешает, – улыбнулся Мережинский. – Во вторник как раз собирался... – Улыбка его погасла.

      – Скажите, не встречался ли вам вот этот человек? – Я вытащил из портмоне и показал профессору фото Гильермо Мартина.

      Мережинский повертел квадратик плотной бумаги в руках.

      – Да, кажется, встречался. Правильно, – решительно заключил он, – встречался. Предвидя следующий ваш вопрос, Сергей – можно просто Сергей, вы ведь по сравнению со мной совсем еще юноша?.. – расскажу, как он ко мне явился.

      Профессор принял лекторскую стойку, а мы с Андреем обратились в слух – уже серьезно.

      – Знаете, когда он появился на пороге, я страшно обрадовался. Нечасто мне приходилось встречаться с гостями из экзотических стран вроде Мексики. Да и представился он как-то так расплывчато, что мне – убей бог, не пойму, как – показалось, будто он мой коллега, химик. Потом оказалось, что он больше физик. А еще позже выяснилось, что он вовсе не ученый, но я бы его и без того выставил.

      Мы подняли брови.

      – Не понравился он мне, – объяснил профессор. – Когда столько лет со студентами имеешь дело, опыт помогает. Сразу видишь, кто талант, кто болван, а кто вроде и хороший человек, но вот ученого из него не выйдет. А этот... Было в нем нечто отталкивающее. И все-то он меня расспрашивал, что, да как, да почему и зачем. А ведь я о нем почти ничего не знаю.

      – А о чем именно он вас расспрашивал, Павел Корнеевич? – поинтересовался я вполголоса.

      – О фон Садовице, – без колебаний ответил профессор. – Сразу и не поймешь, а каждый вопрос в одну сторону смотрит. Особенно исследования коллеги фон Садовица его интересовали.

      – Какие исследования? – насторожился я.

      – Комплексов рутения, – ответил Мережинский недоуменно.

      – Что-то я вас не пойму, господин профессор, – усомнился Заброцкий. – Если этот тип вовсе не ученый, то зачем ему комплексная химия?

      – Это, – развел руками профессор, – не мне судить. Скажу только, что в химии он разбирается посредственно.