Летописец. Книга перемен. День ангела (сборник). Дмитрий Вересов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ восемнадцатый. Что вы колотите среди ночи? Во времени заблудились? Что ж, бывает.

      – Эльза Генриховна, это я, это я. Срочно нужна ваша помощь, Эльза Генриховна!

      – Ах, это ты, майн либер! – завозилась с щеколдой Эльза Генриховна. – Что стряслось, мон амур?

      – Я не Амур, Эльза Генриховна, я Василий!

      – Да что ты говоришь? Неужто? – издевалась старая перечница Эльза. – А я-то думала. Я-то надеялась. И по какому же случаю, Васька, ты меня столь бестактно вырвал из объятий Морфея?

      – Кого – объятий? – выпучил глаза встрепанный и потный Василий.

      – Морфея, – любезно объяснила зараза Эльза. – Что тебе приспичило? Этажом выше в сорок восьмой номер было уже не подняться? Там Мисмис – в прошлом Мунька Месерер, из бывших, ей еще и шестидесяти нет – принимает тех, кому приспичило. Всего-то за полмешка картошки. Желаешь, протекцию составлю?

      – Полмешка? Она ее что, всю съедает? – растерялся сбитый с толку Василий.

      – Нет, на Кузнечном рынке продает. Так рекомендовать?

      – Эльза Генриховна! Тьфу на вас! Шуточки ваши. У вас шуточки, а у меня политрук рожает!

      – Ах, они и это уже умеют? И кто же его, прошу пардону за коннозаводческую терминологию, столь успешно покрыл? Васька?..

      – Эльза Генриховна!!!

      – Да нет, мне просто интересно! Сколько лет роды принимала, но такого казуса. Политрук, твою мать!

      – Эльза Генриховна!!!

      – Васька, мне по меньшей мере семьсот лет, и я отошла от дел, устала я. И тебе это, паразит, известно. Уволь меня у политруков роды принимать. Стара я для новомодных фокусов. В моем возрасте по ночам спать следует.

      Эльза Генриховна помолчала, изобразив глубочайшую задумчивость, а потом томно спросила:

      – А через что он, интересно, рожает-то? Хотя понятно: все они через ж… новый мир строят. Новый! Скажите!

      – Эльза Генриховна!!! Это она, а не он! – Васька старался не обращать внимания на беспрецедентные по своей разнузданности контрреволюционные высказывания старой повитухи. – Она – политрук! Мария Всеволодовна политрук! Политрук нашего театра, – грудью и диафрагмой мощно и красиво, на весь лестничный пролет, стоя на пороге, вопил Василий.

      – Василий! Ты как в красноармейцы записался, так поглупел несказанно, а как в театр этот свой поступил, так стал донельзя косноязычен. Сразу все толком нельзя было объяснить, что ли?

      – Эльза Генриховна! Я же и объясняю: рожает. С ней там Серафимка Райская, бывшая комическая старуха, и Арик Буланже, бывший лирический баритон. Что они могут-то? Им – что, а мне перед ее мужем ответ держать.

      – Ах, значит, все-таки?.. О-о, ты шалун, Васька! Не ожидала, признаться. Тюлень тюленем, а тут вдруг такой блестящий адюльтер! Мечта, черт!

      – Эльза Генриховна!!! Какой дюльтер еще! Хватит вам выражаться. Вы идете?

      – Куда это?

      – Ох, да на Тамбовскую, в Дом железнодорожника, СКАЧАТЬ