На войне как на войне (сборник). Виктор Курочкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дальнего колхоза – мужчина одних лет с Овсовым, с впалыми щеками и лихорадочным блеском в глазах. У него были длинные, тонкие ноги с большими, плоскими, как доски, ступнями. Когда пчеловод кашлял, то пятки у него стучали о прутья кровати, как деревянные, и Василий Ильич каждый раз боялся, как бы он не задохнулся. Откашлявшись, пчеловод, хватая воздух частыми и мелкими глотками, говорил:

      – А ведь не выживу, умру… Да, умру.

      Потом он закрывал глаза и лежал неподвижно, теребя крючковатыми пальцами байковое одеяло.

      Пчеловода аккуратно два раза в неделю навещала внучка – голенастый подросток с круглыми испуганными глазами. Входила она в палату на носках, с узелком, и боязливо оглядывалась. Тихонько поставив к кровати стул, она садилась спиной к Василию Ильичу и, развязав платок, выкладывала на тумбочку банки с вареньем и медом, лепешки с творогом, печенье. Пчеловод ее спрашивал о домашних делах. Отвечала девочка торопливо, не спуская глаз с окон, и поминутно повторяла:

      – Дедушка, поправляйся скорее…

      После ее ухода пчеловод угощал Овсова.

      – На, – говорил он, подавая лепешку, – попробуй, должно быть, вкусная… Ты не бойся. Моя болезнь не пристанет.

      Василий Ильич, чтобы не обидеть больного, брал лепешку и, отломив крохотный кусочек, проглатывал его, как пилюлю. Лепешка липла к рукам и пахла подгоревшим творогом.

      – Хорошая, должно быть, на меду, – хвалил Василий Ильич, а потом долго под одеялом тер о простыню пальцы.

      К радости Василия Ильича, сосед тоже не любил много говорить. За день они не произносили и десятка слов.

      – Душно. Хуже мне. Дождь будет, – сообщал пчеловод.

      – Будет, – соглашался Василий Ильич.

      – Время-то… часа два…

      – Не больше.

      Тупое равнодушие сковало Василия Ильича. Он мог подолгу смотреть на печную конфорку. Конфорка на глазах вырастала до невероятных размеров и наконец заслоняла всю комнату. Тогда Василий Ильич переводил взгляд на ржавый подтек в углу. Он представлялся узором, который на глазах принимал все новые и новые формы: Василий Ильич то отыскивал в нем сходство с головой человека, то пририсовывал к нему целую картину. Если в это время приходила Марья Антоновна, Василий Ильич сердился. Марья Антоновна садилась в ногах и, по обыкновению, жаловалась, что она измучилась в Лукашах и что ей смотреть на все тошно. Василий Ильич, не слушая жену, смотрел в угол на подтек. И как-то однажды сказал:

      – Так не годится… Надо ту сторону подзагнуть и пустить вниз пару витков…

      – Василий, что с тобой? – испугалась Овсова.

      – А так, ничего, – ответил Василий Ильич. – Скоро ты домой пойдешь?

      Не обрадовался Василий Ильич, когда жена сообщила, что их дом отстояли. Он поморщился, как от боли, и безразлично сказал:

      – Отстояли? Как же это?

      Марья Антоновна стала подробно рассказывать, но Василий Ильич остановил ее:

      – Ладно. Поправь под боком постель… Давит что-то.

      Овсов СКАЧАТЬ