Название: В тени старой шелковицы
Автор: Мария Дубнова
Жанр: Документальная литература
isbn: 978-5-9691-0760-1
isbn:
– Да-да, Мариам, Алтер.
Через три дня, заполненных пустыми разговорами, так и не решившись произнести имени собственного мужа, Шейна вернулась домой. Больше в Каменку она не приезжала, родителям писала коротенькие письма, брату – более подробные.
А еще через четыре года, в 1918-м, когда у Шейны было уже трое детей, до нее чудом дошло письмо от Алтера: «Дом и магазин разграблен, отец убит, мы с мамой едем в Зиновьевск. Туда же должна приехать Геня с Израэлем и детьми. Молимся за тебя».
Елизавета Бам
Тетя Лиза, младшая сестра Мэхла, выходила замуж. Посватался за нее Гилел Бам, лысоватый инженер из Кривого Рога, и Ровинские сразу ответили «да». Может, в другое время они бы и подумали, но шел голодный и разбойный 1919 год, мужчин вокруг было мало, а Лизочке уже двадцать два, Гилел ей не противен, и главное – у него была работа.
Свадьбу играли в доме Лизиных родителей, у Файвеля Ровинского, в Новой Праге. В ночь перед свадьбой Фейга, закончив наконец возиться на кухне, растолкала Файвеля: «Хорошая примета, когда молодоженов обсыпают крупой и деньгами. Но ты же знаешь, как сейчас и с тем, и с другим. Но можно еще обсыпать лепестками роз…» Файвель замер. Шел июль, розы вошли в цвет. Фейга продолжила: «Ты же не хочешь, чтобы наша девочка жила несчастливо… Они будут далеко, в Кривом Роге, когда мы еще ее увидим». Файвель махнул рукой: «Ладно, что уж там. Скажи детям – пусть обрывают».
Сколько раз потом Фейга корила себя за жадность: нужно было все же обсыпать рисом и деньгами, что там эти розы. А иногда зло думала о муже: вот, видно, все же пожалел роз, не от всего сердца разрешил… Вот и не сработало. Да что гадать?
Утром Фейга дала Голде и Саррочке, двум старшим дочкам Шейны, небольшие корзинки: рвите лепестки с роз, быстрее, срывайте, нужно будет Лизочку и дядю Гилела обсыпать… Третья дочка Шейны и Мэхла, полуторагодовалая Мирра, сидела на траве в саду и запихивала в рот лепестки – добрые сестры дали ей пригоршню, поиграть…
Хлопает калитка. Ржут лошади. Грубые мужские голоса. Помертвевший Файвель выходит на крыльцо. Шейна вылетает из дома, подхватывает Мирру на руки. У Мирры вокруг рта – красные лепестки. Шейна молча машет свободной рукой дочерям: быстро! Быстро! Ко мне, за меня, ни звука, глаза в землю, не смотреть, не смотреть!
Григорьевцы.[2]
Один мужик, видимо, старший, спрыгнул с лошади, за ним слезла его жена. Размяла зад, потоптавшись на месте. Другие мужики, человек тридцать, спешились, хмуро осмотрелись. Жиды. Опять заново, что ли? Да как-то ни сил, ни охоты нет, устали, хотя – как батька скажет. Эта вон ничего, да и та жидовочка тоже, сойдет. Ишь, облепилась детьми. Ничего, батька скажет – враз отлепим.
Григорьевцы скакали от самой Александрии[3], там с боями взяли казначейство, с собой были и деньги, и оружие, но хотелось нажраться чтоб лопнуть, выпить – и свалиться где-нибудь в сено, проспать пару дней.
Атаман о чем-то говорил с Файвелем у крыльца. Повернулся к своим:
– Тут СКАЧАТЬ
2
3
Григорьевцы – участники антибольшевистского мятежа, поднятого атаманом Н. А. Григорьевым на юге Украины в мае 1919 года. Николай Александрович Григорьев (известен и под именами Матвей и Никифор) – бывший штабс-капитан царской армии, сторонник Центральной рады, затем гетмана Скоропадского, с декабря 1918 – петлюровский атаман, с февраля 1919 года – командир Красной Армии. На стороне красных участвовал в боях за Николаев, Херсон (здесь Григорьев расстрелял несколько сот пленных греков), Одессу, но продолжал называть себя «атаманом партизан Херсонщины и Таврии» и в начале мая поднял мятеж, отказавшись переместить дивизию на Румынский фронт и выдвинув лозунги «Власть Советам народа Украины без коммунистов», «Украина для украинцев», «Свободная торговля хлебом». Под началом Григорьева было до 20 тысяч человек, свыше 50 орудий, 700 пулеметов, 6 бронепоездов. Григорьевцы заняли Черкассы, Умань, Кременчуг, Екатеринослав, Елизаветград, Херсон, Николаев. Во всех занятых городах григорьевцы устраивали еврейские погромы, в Елизаветграде было убито не менее трех тысяч евреев. Убит Нестором Махно в 1919 году.
О подробностях второго григорьевского погрома, учиненного 24 июня 1919 года в Александрии, и об отрядах еврейской самообороны в этом городе говорится в сообщении члена отряда самообороны г. Александрия Херсонской губернии Нухима Левина. «После первого погрома, учиненного Григорьевым 22 мая, образовалась в Александрии рабочая боевая дружина при Центральном бюро профсоюзов. В нее вошло 300 членов – “боевых” и 300 – обучавшихся стрельбе. Дружина состояла почти исключительно из евреев, так как русские в нее не шли. Евреи же пошли в нее охотно. В синагогах было объявлено, что долг всякого еврея – идти в дружину. Она представляла собой, таким образом, еврейскую самооборону при Центральном бюро. Винтовок было до 300. <…> 23 июня разнеся слух, что Григорьев снова наступает, и уже 24-го ночью он ворвался в город. В отряде его, говорят, было человек 800. Сам Григорьев, Терещенко и Горбенко (из его штаба) с женами своими скакали верхом впереди. Налицо в карауле было всего человек 40 дружинников, которые выдержали четырехчасовой бой с григорьевцами. В бою принимали участие также два-три коммуниста. Одиннадцать дружинников пали в бою. Большая часть отряда Григорьева сейчас же бросилась грабить и убивать евреев. <…> Григорьев ограбил арсенал, исполком и казначейство, где, говорят, взял 3 миллиона и пошел дальше на Новую Прагу и Верблюшку, пробыв в Александрии всего несколько часов. Своих убитых и раненых он повез с собой. По словам подводчиков, таковых будто бы было до 300 человек». (Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918—1922 гг. Сборник документов. М.: РОССПЭН, 2007. С. 196—197.)