Российская империя в сравнительной перспективе. Сборник статей

Чтение книги онлайн.

      В 1856–1914 годах Россия оставалась великой державой и великой империей. Несмотря на опасения части правящей элиты, она не оказалась в одном ряду с Китаем, Польшей или Персией, по крайней мере, не раньше 1918 года, когда самые страшные кошмары царских государственных деятелей воплотились в реальность: немцы заняли Ригу и Киев, турки – Баку, а Россия распадалась. К 1914 году потенциальная сила России и ее стремительное экономическое развитие стали предметом серьезной озабоченности и для Берлина, и для Лондона. Многие предсказывали, что будущее, и даже близкое будущее, будет принадлежать России, и эти предположения являлись очень важным фактором в политике великих держав и в создании ситуации для начала Первой мировой войны.

      Однако, по ряду факторов Россия в 1856–1914 годах оставалась на экономической периферии второго мира Европы, будучи в социально-экономической сфере ближе к Италии и Испании, нежели к Германии и Британии. У нее было слишком много общих проблем в отношении политической нестабильности с этим периферийным, отсталым, но стремительно развивающимся вторым миром. Как обнаружили российские правители в 1905 и 1917 годах, единство на внутреннем фронте оказалось ключевым фактором для власти любой империи. В Британии и Германии относительное единство во многом достигалось благодаря военным победам и триумфальной консолидации империи. Относительная слабость усложняла такие победы для периферийных держав, которые в результате теряли легитимность. Жажда легитимности и признания привела Испанию и Италию к катастрофам Ануала и Адовы, которые, в свою очередь, стали причиной крупных политических кризисов их либеральных режимов¹⁰. Эквивалентом в случае России является война с Японией и революция 1905 года, не говоря уже о последовательном стремлении к международному статусу и признанию.

      Различие между британской финансовой и коммерческой силой и российской, более традиционной военной и династической, империей фундаментальное. «Капитализм джентльменов» мог быть или не быть ведущей силой британского империализма, в России же он был бы экзотическим явлением¹¹. Относительная слабость коммерции и финансов помогает объяснить, почему Россия очень редко могла контролировать с помощью непрямого экономического воздействия даже прилегающие к ее границам территории. Политическая власть и аннексия с большой вероятностью наступала раньше, чем в случае Англии, хотя, как обычно, это частично зависело от того, могла ли угроза, исходящая от соперничающей державы, подстегнуть формальное установление прямого политического контроля.

      Контраст между Британской, коммерческой, и Российской, военно-династической, империями совпадает с еще одним различием: различием морской и сухопутной империй. Поскольку с XVI века и до создания железных дорог (а часто и позднее) самым дешевым и быстрым торговым путем на дальние расстояния был путь по воде, одна из причин этого совпадения ясна. По СКАЧАТЬ