это его люди уличили княгиню Софью в занятиях ворожбой, что по тем временам было крайне тяжелым обвинением. Простой человек за такие действия мог легко поплатиться жизнью. При этом Семен достаточно хорошо относился к матери малолетнего князя Дмитрия, несмотря на ее иноземное происхождение. Все-таки мать княгини Елены была из рода киевских князей. Даже на то, что Елена покровительствовала сектантам-вольнодумцам, которых называли «жидовствующими», князь Ряполовский смотрел достаточно снисходительно, считая все это несерьезным заблуждением. Однако в придворной жизни подчас именно мелочи играют важную роль. Своим высокомерием князь Семен нажил себе немало врагов из числа «худородных» дьяков – сторонников княгини Софьи, которые питались с ее стола и в обмен на подачки готовы были превозносить, как он считал, любые действия «византийской бесприданницы». Для них, при боярском засилье не имевших возможности подняться на самый верх административной пирамиды, действительно все слуги, знатные и незнатные, были равны, и только личный каприз не ограниченного ничем самовластителя мог в одну секунду вознести любого из них через все барьеры к чинам и имениям. Этого не понимал князь Семен, считая, что для царя, как для потомственного Рюриковича, старая знать еще не потеряла своей родовой ценности. Но для великого князя сладкий яд безграничной власти был гораздо ценнее нелепых обветшалых заблуждений о «боярском совете и согласии». Гораздо удобнее руководить толпой «безгласных и согласных», знающих свое место слуг, чем судить и рядить самодовольных аристократов, теряя драгоценное время. Князь Семен со своим упорным стремлением сохранить старые порядки и громогласной защитой былого коллегиального начала был, таким образом, обречен. По мнению исследователей, свою негативную роль в этом сыграла и история с расхищением княжеской казны. Конечно, Иван III не был доволен пропажей драгоценностей, и самовольство Софьи его неприятно поразило, но более того возмутило его отношение бояр к его личной, великого князя сокровищнице, как к какой-то общественной собственности. Он, самодержец и духовный наследник византийских императоров, сам волен распоряжаться своим и родительским имуществом и отчета в том никому давать не обязан! Поэтому, хотя формальная уступка со стороны великого князя общественному мнению и была сделана, и виновных (и попавших под горячую руку) дьяков судили и казнили, «чернокнижница и расхитительница» Софья с сыном остались в пределах дворца, пусть и под домашним арестом. Сыграло свою роль и то, что лестью и подарками вторая жена Ивана III склонила на свою сторону тех церковных иерархов, которые призывали бороться с еретиками. По несчастливому совпадению именно с ними у резкого на слова Ряполовского были личные счеты. Он, видите ли, считал, что прошлые заслуги и внимание государя дают ему право говорить все, что он считает нужным. Поэтому, как только Софье удалось вернуть расположение великого князя, участь ее противников была окончательно решена. И заслуживший личную ненависть княгини С. Ряполовский был
СКАЧАТЬ
