Либерализм: взгляд из литературы. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ситуация тоже сложная. Ему случалось скептически (даже ядовито) высказываться о либеральном порыве рубежа 1850–1860-х годов («Два гусара», зачин «Декабристов»; конечно, это отрицание сыграло свою роль в формировании «Войны и мира»). Но заметим: случилось это не тогда, когда он приехал из Севастополя, а несколько позже. Тут был характерный жест разрыва с тем, что поначалу принималось. Но и позднее разговор шел на том же языке.

      Чехова, как теперь Маканина, раздражала «вымытость» либерализма, раздражал либерализм, ставший системой общих мест. Но ни веры в свободного человека, ни мечты об одолении дикости он не терял. Чехов, конечно, критик интеллигенции, но и наши лучшие представления об интеллигенции также связаны с Чеховым. А уж как далек он был и от консервативного утопизма, и от оголтелого народолюбия, и от социалистических химер, кажется, и объяснять не надо.

      К чему я занялся «уточнениями»? К тому, что во второй половине XIX века в России существовала свобода мысли, а уважение к личности и ее свободе были незамечаемой нормой. Потому здесь и смогла осуществиться великая литература, способствующая, со своей стороны, воспитанию личностного достоинства и «окультуриванию» социума.

      Сколько бы ни говорили о «проклятой империи» и «царских жандармах», Россия была страной относительно свободной. Публичных дискуссий, резкой критики общественного уклада здесь было больше чем достаточно. Мы знаем, к чему это привело, но не должны забывать и о ценном ядре тогдашней социокультурной ситуации. Аналогии всегда хромают, но странно было бы их вовсе не замечать. Сейчас, как и век с лишним назад, либерализм, с одной стороны, изруган и старательно удушается, а с другой – остается тем воздухом, которым все дышат, тем пространством, в котором все обретаются, тем сводом правил, по которым идет игра.

      «Экстремальные» издатели, публицисты, изобретатели опасных забав вроде премии «Национальный бестселлер» живут и действуют абсолютно по правилам свободного общества. При этом они говорят о конкуренции идей, о недостатке толерантности и о постоянном либеральном терроре. Поэтому мне кажется чрезвычайно важным то, о чем говорил Лев Рубинштейн. Либерализм как «среда обитания» принимается всеми: черносотенцами, коммунистами, левыми радикалами. Либерализм как система ценностей (безусловно, подразумевающая ответственность и элементы консерватизма) сперва окарикатуривается, а затем решительно отвергается. Его защитники объявляются «закосневшими», якобы навязывающими под видом свободы нечто мертвое и дурное. С одной стороны, здесь есть элемент идеологии, а с другой – четкий расчет на дискредитацию конкретных лиц и институций, конкурентная борьба, внешне вполне «демократическая». Я не могу согласиться с Натальей Ивановой по поводу якобы имеющего место раздражения на «либеральных» писателей и критиков позднесоветских времен. Критиков либерализма не волнуют Гранин с Оскоцким.

      До определенного момента, по разным соображениям, все мы исходим из концепции, что сопротивляться нехорошо. У каждого есть право СКАЧАТЬ