Кавказский пленный (сборник). Владимир Маканин

Чтение книги онлайн.

      – М-м… Вот, собственно, и весь мой вопрос. Только это и хотел спросить.

      Инженер-техник засмеялся:

      – Ну-ну, никаких волнений. Спите спокойно. Узел – чудо. Узел – просто красавец!

      В смехе его была не только бодрость и не только желание приободрить – была уверенность. (Это лучше, чем одержимость.) И тогда командированный молодой человек тоже облегченно засмеялся. Повесил трубку. И вспомнил, что сегодня он сладко заснет.

      И как раз тут Оля вернулась. Возвращение было неожиданно. Она что-то ему сказала, мол, не уверена, не испортился ли маленький холодильник с закусками… И стояла на пороге. Молодой человек уже понял, что она хочет быть с ним, хочет остаться, но на его лице, по-видимому, еще плавало некоторое удивление от неожиданности ее возвращения.

      – Не пугайтесь. Я не останусь, – сказала она с тенью обиды.

      – Я этого не пугаюсь. Я этого хочу. Я лишь чуть растерялся, – честно признался он.

      Оказывается, она хотела ему хоть что-то рассказать о себе, поделиться. Да, да. Ведь хочется иногда рассказать. Они лежали рядом. Любовь их теперь была неспешной. Она почти не стонала, но приятно было более, чем в первый раз, горячка миновала, сошла. Тишина. Ближе к ночи, чем к вечеру. Она рассказывала о себе: наивная, простенькая история о том, как она жила раньше где-то на Украине. Там были подсолнухи, прилетали птицы и клевали подсолнухи в их большие свешенные головы; головы подсолнухов обматывали марлей, но птицы все равно выклевывали свое. Ей было ничуть не жалко подсолнухов для птиц. Птицы прилетали только на заре, когда она, маленькая Оля, спала. Да, она перенесла тяжелое заболевание…

      – Какое?

      – Я не знаю.

      – А в чем оно выражалось?

      – Я очень медленно соображала. Я и сейчас такая. Я почти не училась. Я не могла нигде работать…

      – Но тебе должны были дать пособие.

      – Мне дали. Но я хотела быть с людьми. Я хотела работать, но меня никто не брал… Наконец взяли сюда.

      Он спросил:

      – Без права выезда?

      – Да.

      Она рассказывала, что она привыкла здесь жить и что здесь все-таки с ней рядом люди. Но иногда ей хочется на Украину.

      Ей хочется найти тот домик, где она лежала больная и где за окном были подсолнухи и мальвы.

      – Может быть, это было в раннем детстве?

      – Д-да, – сказала она, не помня точно.

      Он встал, прошел в темноте к холодильнику, взял вина и налил себе. «Выпьешь вина?» – спросил. Она сказала: «Только очень немного. Я от вина делаюсь совсем глупенькая… Ты же знаешь: я болела и не умею думать…» Он выпил, а она все держала свой бокал, придерживая на груди простыню другой рукой. Потом и вовсе поставила бокал на столик.

      Она сказала, как ей хочется на Украину, и заплакала. У нее даже сердце щемит, вот здесь. Положи руку сюда, – попросила она. Теперь сюда… и засмеялась негромко, робко: хи-хи-хи-хи.

СКАЧАТЬ