Кавказский пленный (сборник). Владимир Маканин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Нам воздается. Сновать весь день меж дергающихся огромных туш – дело тяжелое.

      – Мне казалось, тебе нравится твоя работа, – сказал он глушильщику.

      Тот плотнее завернулся в тулуп. Бросил в костер ветку. Зевнул.

      – Временами нравится, – ответил.

      – А потом хочется отсюда уйти?

      Тот опять зевнул:

      – Разве здесь уйдешь! Степь да степь…

      Командированный присел у его огня. Да, зевает. Да, устал. Но ведь тоже ждет.

* * *

      Так что следующая встреча (после глушильщика; в ту же ночь) не была слишком неожиданной. Подходя, он увидел, что человек, согнувшийся возле своего костра, дергается. Человека рвало.

      – Подбросьте несколько веток, пока я прокашляюсь! – с трудом выкрикнул человек и, вновь скорчившись, мучился, отхаркивал сукровицу.

      Командированный узнал его уже по голосу, а когда тот прокашлялся и, наконец распрямившись, сел напротив, командированный убедился вполне, увидев морщинистое волевое лицо: Батяня.

      Конечно, можно было ни о чем не спрашивать. Можно было поговорить о ночной сырости, справиться, давно ли такой кашель. Но ведь Батяня радел за производство: он так боялся, что информация расползется или утечет случайно, – и он тоже жег костер.

      Командированный сказал:

      – Вы-то зачем хотите отсюда улететь?.. Уж вы-то отлично знаете, что, куда бы ни уехали, всюду будут припрятанные коровьи головы, ползущие по конвейеру, и куски бифштекса с хорошо отбитым привкусом крови. Везде в мире люди едят одно и то же.

      Батяня (он еще отирал после кашля лицо) ответил:

      – А если мы улетим в иные миры? Вдруг где-то еще есть кислород и жизнь?!

      И хитренько засмеялся:

      – Э нет!.. Надо надеяться, всегда надо надеяться, – главное, чтобы огонь горел, а смотрите, какой у меня замечательный огонь!

      Он сказал с гордостью. Костер у него и правда был неплохой, но хворост не порублен и вокруг непорядок, сучья и недогоревшие головешки валялись где попало.

      – Э нее-еет! – повторил. Глаза его заблистали. – Надежда есть всегда.

      Командированный спросил:

      – Но если все-таки сказать людям правду, набраться мужества и сказать – и пусть хотя бы на один краткий миг люди сами себя увидят?.. Пусть они увидят, кто они есть. Ну, хотите: я собой рискну. Пусть меня объявят сумасшедшим. Пусть изолируют. Вы можете всюду обо мне кричать, трубить, что я клеветник и прохвост!.. Но, клеймя меня, тем самым все-таки назвать все слова правды – быть может, это принесет пользу?!

      – Нет. Никакой, – ответил Батяня уверенно.

      – Но почему?

      Батяня уже вполне оправился от приступа. Он помешивал угли в костре. Потирал зябнущие руки. Он вздохнул по-доброму, по-домашнему:

      – Эх, голубчик!.. Голубчик ты мой.

* * *

      Поражало само количество ждущих: целая россыпь огней.

      Он спрашивал человека возле костра: а что, если нам все-таки СКАЧАТЬ