Жизнь и приключения Заморыша. Иван Василенко

Чтение книги онлайн.

      – Чтоб ты лопнул, шайтан брюхатый! – сказал Петр.

      Он взял меня за руку, и мы пошли к трапу.

      – Петро, Петро! – позвал его Юсуф. – На! Бери, йолдаш![12] – В одной руке он держал маленькую феску, а в другой серебряную монету. – Бери, йолдаш, бери!

      Нас окружили турки, и каждый совал монету.

      – Сен ийи адамсын![13] Бери, йолдаш, бери!..

      Петр сначала отмахивался и говорил:

      – Что вы, братцы! Не надо!

      Но потом сказал:

      – Ладно, возьму. Не для себя, а для этого мальца. Спасибо, братцы! Может, еще когда встретимся, так выпьем по чарке. Оно, конечно, вам аллах не велит, а мы так, чтоб он не увидел.

      Юсуф надел мне на голову красную фесочку, и мы с Петром сошли наконец на берег.

      Край света

      Как только мы оказались на берегу, я сразу понял, что заехал на край света. В самом деле, где, если не на краю света, может быть такая улица! На одной ее стороне стояли красивые дома с богатыми магазинами, а на другой ничего не было, и волны с белой пеной поднимались чуть не до самой мостовой. И деревья росли на улице не такие, как у нас: одни курчавые, в огромных, бело-розовых цветах, а другие темные, прямые, с острым концом наверху. А экипажи! Каждый экипаж обит внутри бархатом. Везут его две, а то и три добрые лошади.

      По улице шли и шли разные господа и барыни. Господа были в белых пиджаках и белых соломенных шляпах, а барыни в платьях всех на свете цветов, в шляпах с перьями и под зонтиками. Зонтики тут везде: даже над сиденьями пролеток, даже над головами лошадей.

      – Давай, брат, отсюда выбираться, – сказал Петр, – а то как бы нам не запачкать об эту публику свои белоснежные костюмы.

      Мы свернули в переулок и по переулку пошли все вверх и вверх. Люди, которые нам встречались, оглядывались на меня и говорили: «Ишь, турчонок идет!» Я раз даже сказал:

      – Какой я турчонок, я русский!

      Но Петр дернул меня за рукав и шепнул:

      – Молчи. Пусть думают, что мы и вправду турки.

      Если нам попадался на пути городовой, Петр нарочно говорил мне что-нибудь по-турецки. Тогда и я ему отвечал словами, которые слышал от турок на пароходе. Один городовой остановил нас и спросил Петра:

      – Кто такой? Почему грязный?

      Петр ответил:

      – Хамал, тайфа[14].

      – Зачем здесь? – не отставал городовой.

      Петр пожал плечами: дескать, не понимаю.

      Тогда я сказал городовому:

      – Дюштю чурек. Сандалы индирин[15].

      И городовой пошел своей дорогой, а мы своей. Так мы дошли до дома, над дверью которого покосилась старая, полинялая вывеска. На ней были изображены баран с закрученными рогами и винная бочка.

      – Зайдем, – сказал Петр.

      В комнате была буфетная стойка и три стола. За буфетом сидел человек, до пояса СКАЧАТЬ