Ниже ада. Андрей Гребенщиков

Чтение книги онлайн.

      – Так.

      – Уктусские горы, идут сразу за нами.

      – Уктусские так открыть и не успели, – покачал головой Живчик. – Еще вспоминай.

      – Посадская на другой ветке.

      – Хорошо.

      – Волгоградская – конечная той ветки.

      – Молодец, дальше.

      Перечислив еще с полдюжины ничего не значащих названий, Ваня своевременно отметил, что его мучитель снова начинает закипать, и благоразумно решил с огнем не играть. Напрягая все извилины и призывая на помощь образ учителя истории, очень дряхлого Ивана Николаевича, страдавшего всеми возможными старческими заболеваниями, не исключая и склероза, юноша прогнал перед глазами картинку одного из немногочисленных его уроков и с облегчением выпалил нужное название:

      – Площадь-тысяча-девятьсот-пятого-года!

      – Аллилуйя! А я-то уже решил, что ты меня заживо уморить задумал.

      Обстановка разрядилась.

      Воспользовавшись так кстати возникшей паузой – и в «допросе», и в напористой атаке Живчика, Иван немедленно взмолился:

      – Костик, давай больше не будем про твою любимую войну, а? На душе и так погано, еще ты со своими нравоучениями пристаешь… Ты мне лучше скажи: насчет двухсотого метра врал?

      Федотов непонимающе замотал головой:

      – В смысле?

      – Ну что доходил до двухсотого метра туннеля, ведущего к Уктусским горам…

      – Был я там! Но с каких это пор ты стал моими путешествиями интересоваться? Подлизываешься? Думаешь, я от тебя с войной отстану?

      Иван энергично покачал головой:

      – Какое! Будешь мою историю слушать про сотый метр? Узнаешь, какая у меня «необременительная работа»…

      От повторного пересказа история хуже звучать не стала. Наоборот, Ивану удалось припомнить больше деталей и подробностей, а некоторые вещи со второго раза стали заметней и понятней. Например, то, что дурачок Киря вел себя крайне неадекватно. Хотя неадекватность и была для него нормой, однако произошедшее было «неадекватно даже его неадекватности» – Живчик так и сказал. Больше всего его поразило, что Топырев не испугался чкала и не унесся, как обычно, прочь «трепетной ланью». Ваня понятия не имел, что обозначает эта фраза, но ее частенько употреблял в подобных случаях дед, наряду с несколько менее странным выражением про «горного козла». Козла, в отличие от лани, Мальгин несколько раз видел в иллюстрированных книжках, да и соответствующее ругательство никто не отменял.

      Когда повествование дошло до появления сержанта Комаренко, Костя зацокал языком: «Не очень хороший человек».

      На самом деле Федотов выразился гораздо жестче и определенней, однако Мальгин-старший мата не любил и эту нелюбовь передал единственному своему выжившему родственнику. А для лучшего запоминания закрепил еще и ремнем, когда внучек имел неосторожность продемонстрировать СКАЧАТЬ