Всем сестрам… (сборник). Мария Метлицкая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ поникшего и потерянного Гошу, Георгия Быстрова по кличке Быстрый, владельца адвокатского бюро «Быстров и партнеры». Самого успешного из них.

      Впрочем, о чем вы говорите? Кто считал в тот момент промахи и победы? Кто думал, на какой машине и в каком костюме кто при-ехал? Они тогда точно все были равны: успешные и не очень, на «Вольво» или на «Жигулях», одетые с оптового рынка или из бутика с Тверской. Сохранившие размер или расплывшиеся, потерявшие в жизненных боях свои некогда роскошные шевелюры или сохранившие их. Уверенные, что жизнь их прошла не зря, и сильно сомневающиеся в этом. Умеющие брать от жизни все и бредущие по ней тяжело, спотыкаясь и буксуя. Твердо знающие, чего они хотят в этой жизни, и растерянные и растерявшиеся. Они были равны – и они дружно, стройно и уверенно подхватывали:

      Каждый выбирает по себе

      Женщину, религию, дорогу,

      Ангелу служить или пророку,

      Каждый выбирает по себе.

      Каждый выбирает для себя

      Слово для любви и для молитвы,

      Шпагу для дуэли, меч для битвы.

      Каждый выбирает для себя.

      Каждый выбирает для себя:

      Щит и латы, посох и заплаты.

      Меру окончательной расплаты

      Каждый выбирает для себя.

      Каждый выбирает по себе.

      Выбираю тоже, как умею.

      Ни о чем при этом не жалею —

      Каждый выбирает по себе.

      Они были в тот момент прекрасны – все до одного. И каждый из них твердо был уверен, что он точно, почти наверняка, что бы ни случалось в этой жизни, выбрал по себе. И они остались вместе – основной костяк, ядро, двенадцать человек. Было бы больше – но, увы, кто-то уехал в неблизкие края. Слава богу, еще никого не хоронили. Тьфу-тьфу, не приведи господи!

      А мать уже хлопотала с чаем – и все женщины, включая томную длинноногую Гошину блондинку, помогали ей накрывать на стол и резать пирог. А мужчины курили на кухне и о чем-то громко спорили.

      Он со стыдом вспоминает, как тогда, в его неустойчивые пятнадцать, даже шестнадцать лет его все это раздражало. Да что там раздражало – просто бесило. С кривой ухмылочкой он присаживался на край стула, заявляя этим сразу: «Я тут у вас ненадолго, и не надейтесь», половиня какой-нибудь пирожок или кусок ветчины, презрительно хмыкал и кривил морду, слушая их заунывные песни и отвечая на их вопросы, смущаясь, когда отец слишком пристально смотрел на мать, а мать как-то по-особенному улыбалась ему. Потом резко вставал, бросал с издевкой короткое «спасибо» и удалялся в свою комнату. Господи, как надоели все эти «сопли в сахаре»! Он громко хлопал дверью и громко, очень громко включал свою музыку. «Металлику», например. Или садился за самопальные барабаны и начинал одурело по ним колотить.

      Мать с тревогой смотрела на отца, а тот, тяжело вздыхая, растерянно пожимал плечами.

      – Протест! – успокаивал умный Гоша и призывал вспомнить себя.

      Одурев от своих барабанов, он хватал с вешалки куртку и выскакивал во двор.

      Лет в девятнадцать, когда у него появилась первая СКАЧАТЬ