Еська. Михаил Першин

Чтение книги онлайн.

      – Ан вот выньми меня – скажу.

      – Ан скажи сперва.

      Слово за слово, не сдаётся Еська.

      – Ладно, – бабка говорит. – Слушай, милок. Мыслишь ты об разном. А може, и об одном.

      – Как так?

      – А вот как. Ветерок давеча подул, ты чё подумал? «Будто Сирюша по волосам провела». Так ли?

      – Так, слово в слово так.

      – А как солнышко припекло, ты рази ж не вздохнул: «Не горячее ль дыхание Сирюшино почуялось?» Верно, аль нет?

      – Верно!

      – А давеча, водицы студёной с ручья отхлебнувши, не вспомнил ли ты об устах Сирюшиных? Вот и выходит – об разном, да об одном. Аль нет?

      – Твоя правда. Ну, не тужи! Я мигом.

      Сапоги с котомкой наземь скинул, а палку ей опустил. Она хвать, да палка напополам и переломилась.

      – Эка я неловкая!

      – Да что ты, бабусь, это палка трухлявая попалась.

      Опоясок скинул, один конец на руку намотал, другой ей спускает. От её прикосновения пояс-то и лопнул. Бабка едва не в слёзы. А Еська:

      – Не горюй, родимая. Он у меня старенький был, я всё одно с им расставаться думал.

      Встал на карачки и руку вниз протянул. Дотянулся до старушки, а она – даром, что с пушинку весом, – как деранёт, он в яму-то и кувырк! Тут уж бабка вовсе загоревала:

      – Ох, – говорит, – шёл бы ты дорожкой своей. Зря и останавливался, родимый.

      – Погодь, погодь, баушка. Я тебя мигом подсажу.

      И хвать её за жопу: вылазь, мол. А там и мяса не нашшупать. Она ох да ах:

      – Меня, мол, лет уж с полтораста никто за сраку не лапал.

      Еська руки-то и убрал. Дык ещё хужей.

      – Верно, верно, – старая убивается. – Не замай ты меня, никудышную. Уж так и так моим косточкам старым в землице почивать давно надобно. Пущай останусь я тута, а ты выбирайся да дале ступай.

      – Да что ты плачешь-то? Это кому это почивать пора? Ты ж ещё баба хоть куды. Во, гляди, каку́ гладку задницу наела.

      И сызнова цоп её. Однако чует: под рукой впрямь гладко да мясисто стало. А бабка будто и не слышит его:

      – Ничё у меня бабьего не осталося, ни жопы, ни титек.

      Да и грудь нараспашку, а там мочала серые, морщинами сплошь изрытые, да на концах словно щенячьи сикули книзу глядят.

      – Да не, бабуль, – Еська ей толкует. – Ты на себя напраслину не возводи. Гляди, како вымя сочно, чисто молочно.

      Ладонью провёл по титькам, а они, впрямь, поднялись мало не к подбородку. Гладеньки да сладеньки, цвета розового, на солнышке так и блестят, будто маслом политые. Сосочки торчком стоят, в разны стороны глядят.

      Еська так и стал столбом, бабку под жопу да за титьки держит, рук отвесть не может. А она всё своё:

      – Уж не вспомнить мне, когда и цаловалась я. Нешто это жисть такая. Нет уж, Есюшка, оставь меня тута пропадать.

      Однако пасть свою разевает да губы вперёд тянет. А они-то словно пергаменты, зубов за СКАЧАТЬ