Любовь и другие диссонансы. Януш Вишневский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Из дверей театра вышла немолодая пара, что-то бурно обсуждая. Дама аккуратно складывала в сумочку лаковой кожи глянцевые прямоугольники билетов, мужчина горячо говорил:

      – А я повторю тебе, что хуже современного искусства может быть только современное искусство!..

      – Аркаша, Аркаша, – дама успокаивающе похлопала его по плечу, улыбнулась Анне.

      Та улыбнулась в ответ и вдруг обнаружила, что почти забыла, как это делается. Улыбка. Какие при этом задействуются мышцы?

      – Надо что-то менять! – сказала она вслух. Решительно открыла тяжелую театральную дверь и прошла к кассе.

      Девушка в смешных роговых очках на пол-лица и разноцветных бусах пила чай, прихлебывая из большой кружки.

      – Хороший спектакль. Сделали в рамках чеховского фестиваля. И Рядинский в роли Антона Павловича просто бесподобен, – прокомментировала она. На столе перед ней беззвучно завибрировал телефон, девушка подобралась и звонко проговорила в трубку: – Да, дорогой! Да! Не сможешь? А почему? Ой, прости-прости, не достаю! Обещала, и не достаю…

      Анна отвела глаза. Было неудобно подслушивать. Девушка плаксиво крикнула в трубку:

      – Но ведь мы собирались! Я целую неделю ждала!

      Анна вздохнула. Отошла к афише.

      Для нее Чехов был еще одним воспоминанием, связанным с дедушкой.

      Долгими зимними вечерами в Орле они читали его рассказы и пили чай, непременно с малиновым вареньем, сваренным заботливой Ивангалинной, и говорили, говорили. Иосиф Давыдович любил повторять: «Чехов, как и его герои, страдает оттого, что его идеальные представления о порядочности и совестливости вступают в конфликт с реальностью и человеческой природой». Анне показалось, что она и сейчас слышит голос деда, низкий и певучий.

      – Во сколько начало спектакля? – поинтересовалась она у любительницы чая.

      – В семь, – ответила та, хрупая печеньем.

      Анна взглянула на часы: было два. Ну и замечательно, решила она.

      – Дайте билет, пожалуйста, – сказала она и протянула девушке деньги.

      – Осталось одно место в пятом ряду, – кассирша подчеркнула голосом слово «одно», явно имея в виду неуместность похода в театр в одиночестве. Анна вспыхнула. Выхватила билет, не сочтя нужным проститься с бестактной девицей.

      Вышла наружу. Жадно втянула московский отравленный воздух. Приложила холодные пальцы к горящему лицу. Подумала, что надо с детства, со школы, что ли, преподавать какую-нибудь теорию одиночества, чтобы люди, взрослея, его не боялись. Смотрели смело в лицо, дружили. А то ведь боятся – настолько, что готовы выстраивать между собой и одиночеством заслоны в виде ленивых, скучных, бесцветных будней, пустых разговоров по дорогим телефонным трубкам. Есть отличное английское выражение – Less is more. Переводится примерно так: «Лучше меньше, да лучше». Лучше остаться одной, чем задыхаться с кем-то.

      «Одно место в пятом ряду, – повторила Анна зачем-то и сосчитала СКАЧАТЬ