– Это мои деньги, – сказал Фабрицио товарищам, – и я не за вас плачу, я плачу за себя: моей лошади тут дали овса.
Фабрицио так плохо изъяснялся по-французски, что его товарищам почудилось какое-то высокомерие в его словах. Это очень их задело, и постепенно у них созрела мысль проучить его, вызвать на дуэль в конце дня. Он казался им совсем не похожим на них, и это их обижало. Фабрицио, напротив, уже начинал чувствовать к ним большое расположение.
Два часа шли молча, и вдруг, поглядев на дорогу, капрал радостно крикнул:
– Наш полк идет!
Тотчас они побежали к дороге. Но, увы, вокруг древка с орлом было человек двести, не больше. Вскоре Фабрицио разглядел в толпе маркитантку: она шла пешком, с красными от слез глазами и время от времени опять принималась плакать. Фабрицио напрасно искал взглядом ее повозку и лошадь Красотку.
– Ограбили, погубили, обокрали! – закричала маркитантка в ответ на вопрошающий взгляд нашего героя.
Он молча слез с лошади, взял ее под уздцы и сказал маркитантке:
– Садитесь.
Ему не пришлось ее упрашивать.
– Укороти стремена, – сказала она.
Усевшись хорошенько в седле, она принялась рассказывать Фабрицио о всех бедствиях, случившихся с нею за ночь. После бесконечно долгого повествования, которое наш герой из чувства нежной дружбы слушал очень внимательно, хотя ничего в нем не понимал, маркитантка добавила:
– И подумать только! Ведь это французы меня ограбили, поколотили, разорили.
– Как! Французы? А я думал, неприятель! – воскликнул Фабрицио с наивным видом, придававшим детскую прелесть его красивому, но строгому и бледному лицу.
– Какой же ты глупыш! – сказала маркитантка, улыбаясь сквозь слезы. – А все-таки ты очень милый.
– И при всем при том молодчина: ухлопал пруссака, – добавил капрал Обри, в общей сумятице случайно оказавшийся рядом с лошадью, на которой ехала маркитантка. – Только гордец он! – добавил капрал.
Фабрицио сделал нетерпеливое движение.
– А как твоя фамилия? – спросил капрал. – Может, доведется рапорт представить, так я хочу упомянуть тебя.
– Моя фамилия – Вази, – ответил Фабрицио, несколько замявшись, – то есть нет, Було, – спохватился он.
Фамилия Було стояла в той подорожной, которую дала ему тюремщица в Б…; третьего дня он дорогой старательно вытвердил это имя, так как начинал уже кое-что соображать и меньше удивлялся всему, что происходило вокруг. Кроме подорожной гусара Було, он как зеницу ока берег итальянский паспорт, по которому мог претендовать на благородную фамилию Вази, продавца барометров. СКАЧАТЬ