«Прогрессоры» Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу!. Андрей Буровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ты напрасно; постепенно поймешь, почему. А Пеликанова боишься?

      – Опасаюсь…

      – И зря. Пеликанов – так, мелкая гнида. Он не сам по себе, ты не думай: ему велели тебя прихватить.

      – Чаниани?!

      – А что? Для Пеликанова даже Чаниани – царь и бог. Чаниани тебе не верит, потому что не знает ничего. А я знаю, и я тебе верю.

      Трудно описать, каких размеров камень упал с петиной головы. Из органов… верит… ему!

      – Вы знаете, я попал в историю…

      – Знаю. И в какую историю ты попал, знаю, и почему попал, тоже знаю. И тех, кто тебя убить хотел, знаю. Они и правда германцы.

      – Меня еще два раза пытались убить… Раз – шли за мной… следили. А сегодня утром пытались ткнуть шилом.

      – Рассказывай.

      Петя рассказал во всех подробностях. Васильев задавал короткие вопросы, например: а сколько метров было до следившего за ним человека, когда он заметил Петю и побежал? А девушка у обочины – она была светлая или темненькая? Сколько ей может быть лет? Петя честно старался отвечать и закончил вопросом:

      – Зачем же все-таки им меня убивать? Если они и правда из германской разведки?

      – Это я тебе расскажу. Будь готов – тебя еще много раз будут пытаться убить. Или пока мы своей цели не достигнем, или они.

      – А почему Чаниани мне не верит?!

      – Потому что у него информации нет. Будь я на его месте, ты и для меня был бы самый подозрительный тип. Если такие люди, как разведка, убивают кого-то посреди Ленинграда, они многим рискуют. Если решились – значит, есть на то веские причины.

      – Но вы же верите…

      – Верю, потому что у меня информация есть. А теперь давай про тебя, товарищ Кац. Если ты, Петя, меня не устроишь, я тебя, конечно, отдам Пеликанову. Даже не специально отдам, а просто отступлюсь – и разбирайтесь сами. Тогда придется тебе его бояться. Но вообще-то Пеликанов потому и злобствует, что ты его и умнее, и сильнее. Если будешь слушать меня и учиться, многого сможешь достигнуть. Знаешь, в чем Пеликанов все-таки прав?

      – В чем же?

      – А в том, что Исаак Кац – твой приемный отец. Ты вообще что самое раннее помнишь?

      – Самое раннее?..

      – Да. Ты себя, скажем, четырехлетнего помнишь?

      – Нет…

      – Вот видишь? Человек должен себя в четыре года помнить, а ты не помнишь. Значит, есть на то причины. А пятилетнего себя помнишь?

      – Пожалуй… Но не себя помню, а деда. Глядя на деда, я впервые захотел знать иностранные языки.

      – Как так?

      – Дед молился на древнееврейском… У него был полосатый талес… Это такой молитвенный платок…

      – Я знаю, что такое талес.

      – Так вот, на дедушке талес, и он говорит на непонятном никому языке… Мне было так интересно, что даже в животе сделалось холодно. Я потом деда спрашивал, он учил.

      – Но древнееврейского все-таки ты толком не знаешь?

      – Несколько десятков СКАЧАТЬ