Умная книга бессвязных мыслей. Геннадий Александрович Разумов

Чтение книги онлайн.

      Каяться в содеянном также неудобно, как гладить на себе рубашку.

      У меня чего только не было, в смысле, ничего не было.

      Я прожил жизнь инженером пресных вод и осел на просушку у соленой воды океана.

      Смешно, но больше всего вещей я теряю там, куда кладу, чтобы они не потерялись.

      Широкая папина спина, теплая мамина грудь, мягкие бабушкины колени. Где они, мои дорогие?

      Плохо, что не удается даже минуту побыть наедине с самим собой. Но как ужасно остаться одному...

      Меня никто теперь с утра не будит – она со мною никогда уже не будет.

      Я сегодня совсем один, сам с собой открываю прения. Я над мыслями господин, но я раб своего настроения.

      Только я намылилась посмотреть мыльную оперу, как мой опер домой приперся, переключил канал и заорал: «Судью на мыло!»

      Не люблю молчунов – никогда не знаешь, что от них ждать. Почему они молчат? То ли считают себя очень умными и не хотят с тебой, дураком, разговаривать. Или они, наоборот, глупые и боятся, что ты об этом узнаешь.

      У меня на работе стол, компьютер, кружка, пингпонговая ракетка. А сегодня еще и хорошее настроение. Я вожу курсор по монитору и насвистываю модный мотивчик. «Ты чего это?» – осаживаю я себя.

      И вдруг вспомнил: утром на улице мне улыбнулась какая-то девушка.

      * * *

      Кто-то не любит носить галстук. А меня он заводит, как шнурок лодочный мотор. Затяну утром узел на шее, и мои движения становятся быстрыми, стремительными. Я хватаю мобильник, портмоне, бутерброд и бегу на работу.

      Кто важнее – один из первых вопросов детства. Для меня главным был дед, он сидел во главе стола, был солиднее бабушки, которая, как казалась мне, играла вторую роль. Когда я что-нибудь выклянчивал, она говорила: «Спроси дедушку».

      Только через много лет я узнал who was who.

      Чем больше волос падает с головы, тем больше на ней появляется рогов.

      Он лежал в Колонном зале Дома Советов, а я шел к нему внутри огромной толпы, ход которой вдруг застопорился. Некоторые находчивые шустряки нырнули во двор большого дома и полезли по пожарной лестнице, надеясь через чердак пробраться к цели. «Не будь дураком», – сказал я себе и пошел за ними. Подойдя к лестнице, я поднял голову и вдруг замер – прямо надо мной из-под серого драпового пальто сверкнули голубые девичьи трусики с узкими розовыми резинками. Я смутился, отвел глаза, снял ногу со ступеньки лестницы и повернул обратно. Так я не попал к Сталину. Мне было 18 лет.

      Кто может отличить корейца от китайца, а китайца от вьетнамца? Я нет.

      А мингрела от абхазца, или грузина от азера? Тем более.

      Все лица кавказской национальности на одно лицо.

      Но если поставить их рядом и приглядеться...

      Перед операцией на открытом сердце я пришел к хирургу.

      – От вас требуется, – сказал он, – "История болезни" из районной поликлиники и еще, – он сделал паузу, – 2 бутылки водки. СКАЧАТЬ