Фатум. Том первый. Паруса судьбы. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

      Капитану отчего-то вспомнились страшные оловянные глаза Рыжего. Он обернулся, пошарил взглядом,− мужик в рысьем треухе будто сквозь землю ахнулся. Андрея Сергеевича вновь, как давеча, просквозило предчувствие гадкое…

      − Ну-с, как? Не на понюх табаку примаяли лошадушек по этакой грязище? − не удержался от вопроса подошедший денщик.

      Преображенский провел по уставшему лицу ладонью, словно стирая постороннюю мысль, что ответить препятствовала.

      − К сроку поспели, Палыч,− он глянул на часы: пора было трогаться − тикающие стрелки бойко подгоняли время к ночи.

      Глава 4

      До дому они дотряслись уже глубокой теменью. Во дворе Андрей спрыгнул с коня, под ногами зачавкала грязь. Бросив отсыревший повод Палычу, он крадучись скользнул к воротам и застыл, прислушиваясь.

      Дождь неожиданно выплакался, и по горизонту мутной, пепельной грядой ползли низкие брюхатые облака. Окрест было тихо: ветка не шелохнется. Небо ненадолго рассветлилось, и Андрей Сергеевич на мгновение углядел размытое белое пятно кафедрального собора. Где-то далече, за воскресной школой, с тоски брехнула собака.

      Денщик по-петушиному вытянул шею и изумленно глазел на барина.

      − Вашбродь?..

      − Тс-с! Тихо ты, дурак! − погрозил ему кулаком капитан. Палыч, не взяв в толк, в чем дело, понимающе кивнул и замер изваянием в скрипучем седле.

      Капитан, приклеившись к заборной щели, всматривался в залитую дроглым лунным светом пустынную улицу.

      − Тьфу, черт,− шепотом ругнулся он наконец.− Темнотища, хоть глаз коли.

      − Как тамось, вашбродь? − послышалось за спиной нервозное шиканье Палыча.

      − Да как будто покойно все… Ты вот что, поставь лошадей и глянь, заперты ли окна на болты, да ворота на засовы не забудь закрыть непременно. И смотри мне!.. Чтоб не авосьничал! − уже с крыльца распорядился Андрей и, не раздеваясь, прошагал в горницу. Там скинул на сундук опостылевший, мокрый до нитки плащ, забросил на книжный шкап треуголку, достал пакет и тронутый влагой свернутый листок. Разложив все перед собой на столе, крытом желто-бахромчатой скатертью, капитан устроился на стуле, с наслаждением вытянул гудевшие от долгой езды ноги и при двух свечах зашуршал бумагой.

      − Святый Боже! − вырвалось из его груди.

      Пальцы, державшие письмо, дрогнули. Оно было адресовано ему и писано кровью друга.

      * * *

      Милый брат, Преображенский!

      Я умираю. Рана гнусная − в живот. Надеяться не на что… Жить, по всему, мне суждено не более четверти часа.

      Не ведаю, сдюжит ли Волокитин, казак, оставшийся из моего сопровождения, достичь Охотска и сыскать тебя. Однако выхода у меня иного нет… Человек он верный, но тоже колот в сшибке, в кою мы влипли, к счастью, не так гибло…

      По сему уведомляю: ты, Andre,− единственный в Охотске, кому я могу доверить секретное поручение важности государственной. Уверен, СКАЧАТЬ