В тенях империи. Игорь Прососов

Чтение книги онлайн.

      …Нет позёмки – и штаб-ротмистра тоже нет. Спускается по сходням меж пассажиров господин облика цивильного: сюртук черный покроя невиданного, джинсы старомодные – такие веке в двадцатом носили, а то и в девятнадцатом, не знаток. Шляпа темно-серая с полями загнутыми, часы на цепочке.

      Серебряный значок купца второй гильдии на лацкане – ладья в Пустоте.

      Штаб-ротмистры?.. Нет их тут, не видно – и всё.

      Ну, надеюсь. Если не облажался. Даже походка – и та расхлябанная, с лёгким намёком на военное прошлое – всё равно не скроешь, так лучше подчеркнуть. Я отчего перед зеркалом в салоне будто барышня плясал? За этим, за этим…

      Обвёл я взглядом пейзаж – а славно, славно вельми! Модифицированная вишня в цвету, горы на пол-неба воздвиглись.

      И сам городок, Новоспасск, очень даже ничего, пусть и застройка по большей части деревянная и одноэтажная.

      Хмыкнул я тихо. Пароход с колесом на корме; пассажиры: дамы в кринолинах, господа в пиджачных парах; домишки деревянные, а по улицам меж ними лошадки скачут, в повозки впряженные.

      Ровно в головид исторический попал. Бытие определяет сознание – добрая фраза, никак не поймешь, кто кем командует, а всё на одно выходит: так сразу и не разберешься, в каком веке оказался.

      Если не присматриваться.

      А присмотришься – фыркнешь, не удержишься. Пароход-то паром, быть может, и пышет временами, вот только дров на нём не найдешь, и угля тоже: компактный ядерный энергоблок котёл греет.

      Дамы с господами одеты невесть как – исключительно те, кто не на службе; остальные – во вполне современного вида комбинезонах, офисных костюмах и коротких сюртуках, разве что ткани непривычны.

      Лошадки скачут – половина добрая из искусственной матки родом; все до единой неказистые мохнатые тяжеловозы – эта порода лучше всех переносила долговременную заморозку эмбрионов.

      Макабр!

      Огляделся – не встречают. Подождём. Всё равно делать нечего.

      …Не мне ждать! Господину незнакомому, пугающему.

      Что у меня осталось своего? Имя – чужое, и служба – не моя, даже рожу скальпелем перед вылетом подправили.