Гарики предпоследние. Штрихи к портрету (сборник). Игорь Губерман

Чтение книги онлайн.

      С чего, подумай сам и рассуди,

      душа твоя печалью запорошена?

      Ведь самое плохое – позади.

      Но там же все и самое хорошее.

      Дыхание растлительного яда

      имеет часто дьявольский размах:

      бывают мертвецы, которых надо

      убить еще в отравленных умах.

      Формулы, при нас еще готовые,

      мир уже не примет на ура,

      только народятся скоро новые

      демоны всеобщего добра.

      Возможность новых приключений

      таят обычно те места,

      где ветви смыслов и значений

      растут из общего куста.

      Педантичная рассудочность

      даже там, где дело просто,

      так похожа на ублюдочность,

      что они, наверно, сестры.

      Много блага

      в целебной способности

      забывать, от чего мы устали,

      жалко душу,

      в которой подробности

      до малейшей сохранны детали.

      В истории нельзя не удивиться,

      как дивны все начала и истоки,

      идеи хороши, пока девицы,

      потом они бездушны и жестоки.

      Падшие ангелы, овцы заблудшие,

      все, кому с детства

      ни в чем не везло, —

      это заведомо самые худшие

      из разносящих повсюдное зло.

      Зря в кишении мы бесконечном

      дребезжим, как пустая канистра;

      вечно занятый – занят не вечным,

      ибо вечное – праздная искра.

      Я научность не нарушу,

      повторив несчетный раз:

      если можно плюнуть в душу —

      значит, есть она у нас.

      Нечто я изложу бессердечное,

      но среди лихолетия шумного

      даже доброе сеять и вечное

      надо только в пределах разумного.

      Всегда витает тень останков

      от мифа, бреда, заблуждения,

      а меж руин воздушных замков

      еще гуляют привидения.

      Все восторги юнцов удалых —

      от беспечного гогота-топота,

      а угрюмый покой пожилых —

      от избытка житейского опыта.

      В этом мире, где смыслы неясны,

      где затеяли – нас не спросили,

      все усилия наши – напрасны,

      очевидна лишь нужность усилий.

      Известно веку испокон

      и всем до одного:

      на то закон и есть закон,

      чтоб нарушать его.

      Так как чудом

      Господь не гнушается,

      наплевав на свои же формальности,

      нечто в мире всегда совершается

      вопреки очевидной реальности.

      Искусство – наподобие куста,

      раздвоена душа его живая:

      божественное – пышная листва,

      бесовское – система корневая.

      Вот нечто, непостижное уму,

      а чувством – ощутимое заранее:

      кромешная ненужность никому —

      причина и пружина умирания.

      Свято СКАЧАТЬ