Кровь и пепел. Наталья Павлищева

Чтение книги онлайн.

      – А ну пошла! Пошла прочь!

      Я шарахнулась от голоса сенной девки, неужели даже подходить к этой роскоши нельзя? Жаль, я бы только посмотрела осторожно…

      – Чего вы, барыня, испугались? Это я козе вон, ох и любопытная, шалава, так и лезет всюду.

      Я натянуто рассмеялась, что могло заинтересовать козу, блеск камней или золота? Но Лушка подтвердила:

      – Ага, она у нас в запрошлом годе кусок шубы фландрского бархата сжевала! За ней глаз да глаз нужен.

      – А привязать нельзя, что ли?

      – Ага, она такая тварюга, что собственную веревку пережевать может!

      – Так в хлеву заприте, пока сушится.

      Девки тут же потащили козу к хлеву. Бедолага упиралась всеми четырьмя ногами, отчаянно блеяла, словно ее лишали любимейшего развлечения!

      На блеянье своей любимицы прибежала Любава, заголосила:

      – Ой, мамоньки, ой, зачем же вы ее?!

      – Чего орешь, Любка? Ее запрут, чтобы опять чего не натворила.

      – Не надо ее обижать, я лучше посторожу.

      Девки замерли, было видно, что им тоже не хочется так круто обходиться с настырной любительницей красивого. Любава забрала у них веревку для привязи козы и потащила подальше от разложенного богатства. Коза подчинилась, словно почувствовав в девочке защитницу, но я заметила, как она продолжала косить на блестевшие на солнце камни и ткани.

      Не успели разобраться с козой, как одна из девок бросилась отгонять от разложенного теперь уже… сороку. Сороку спугнули, но птица далеко не улетела, села на ближайший куст, сердито стрекоча.

      – Я тебе! – девка погрозила несостоявшейся воровке прутиком. Та отозвалась новой порцией сердитого стрекотания. – Поругайся, поругайся.

      Следующие несколько минут мы от души хохотали, наблюдая, как переругиваются между собой сенная девка и птица. Одна помахивала прутиком: «Я тебе!» – на что вторая отвечала сердитым стрекотанием. Забавлялись до сердитого окрика Анеи:

      – Куда?!

      Так и есть, убедившись, что все отвлеклись на сороку, коза принялась за старое, еще чуть – и в ее зубах оказался бы край мехового одеяла.

      – Пять дур хохочут, пока коза одеяло жует!

      Анею можно было понять, мы смущенно опустили головы, а Любава потащила-таки свою любимицу подальше от запретного места и, главное, от матери. К моему изумлению, коза подчинилась, она не упиралась, не блеяла, взывая к людской жалости. Да, Анею даже козы боятся…

      Но этот день добром все равно не кончился, бестолковые девки получили свое. Правда, за дело, они так отчаянно строили глазки холопу Тришке, что тот, заглядевшись, налетел на козлы, и полное ведро помоев, тащившееся им из кухни для поросенка, опрокинулось на развешанные наряды. Больше всего пострадала та самая восхитившая меня роскошная душегрея.

      На СКАЧАТЬ