Заповедник для академиков. Кир Булычев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ уже привыкли к темноте, тьма в машине была куда более густой, чем снаружи, и она скорее угадала, чем увидела, что там, скорчившись, сидит закованный в кожу шофер Алмазова, выставив перед собой револьвер.

      – А ну, давай отсюда! – заклокотал злой и скорее испуганный, чем решительный, голос из автомобильной утробы. – Долой, долой, долой!

      – Да вы что! – закричала Лидочка и осеклась, потому что слабые, но цепкие пальцы Александрийского вцепились ей в рукав и тянули прочь от машины.

      – Считаю до трех! – крикнул из машины шофер. Чтобы не свалить Александрийского, Лидочка была вынуждена подчиниться ему и отступить. На секунду мелькнули растопыренные пальцы, которые потянули на себя дверцу машины. Дверца хлопнула, и стало тихо – как будто скорпион сам себя захлопнул в банке и ждет, кто сунет руку, кого можно смертельно ужалить.

      – Он сошел с ума, – сказала Лидочка.

      – Ничего подобного. Ему страшно, – сказал Александрийский. – Он остался совсем один, и ему кажется, что вокруг враги. А мы с вами хотим захватить государственную секретную машину и умчаться на ней во враждебную Латвию.

      – Вы уже промокли?

      – Не знаю, пожалуй, пока что только замерз.

      – Давайте пойдем отсюда.

      – Попытаемся. В любом случае оставаться здесь опасно. В любой момент шофер может открыть огонь по белополякам.

      Вдруг Лидочке стало смешно, и она сказала:

      – Даешь Варшаву!

      Александрийский старался не сильно опираться о руку Лидочки, но совсем не опираться он не мог, и, хоть был очень легок и стеснялся своей немощи, получалось, что Лидочка тащит старика по скользкой дороге под черным дождем, что вела прямо вперед между стенами деревьев. Лидочка обернулась, лимузин Алмазова можно было угадать только по отблеску черного металла.

      Шагов через триста Лидочка остановилась. Александрийский ничего не сказал, но Лидочка почувствовала, что он уже устал, – по давлению его горячих пальцев на ее руку, по тому, как он реже и тяжелее переставлял трость.

      – Если вам не холодно, давайте передохнем, – сказала Лидочка.

      – Давайте, – согласился Александрийский. – Скоро дорога начинает подниматься – это самое трудное.

      – Выдюжите? – спросила Лидочка, стараясь, чтобы ее вопрос звучал легко, как обращение к малышу.

      – Постараемся, – сказал Александрийский. – У меня, простите, грудная жаба.

      – Ой, – сказала Лидочка, которая знала о такой болезни только понаслышке и с детства боялась этих слов. Что может быть страшнее для живого детского воображения, чем образ скользкой мерзкой жабы, сидящей в груди у человека и мешающей ему дышать.

      – К сожалению, – продолжал Александрийский, – после прошлогоднего приступа у меня в сердце образовалась аневризма, это ничего вам не говорит, но означает, что я могу дать дуба в любой момент – стоит сердцу чуть перетрудиться.

      – Негодяй, – сказала Лидочка, имея в виду чекиста.

      Профессор СКАЧАТЬ