Тайный год. Неизвестный дневник священника. Архимандрит Спиридон (Кисляков)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в силу своей внутренней раздвоенности. Он так описывал ее религиозную неустойчивость и шаткость настроения:

      «Одни мои овцы проникнуты теософией, другие оккультными науками, третьи спиритизмом, четвертые рационализмом, пятые социализмом, шестые материализмом, седьмые пантеизмом, восьмые полны тупым безразличием к различению добра и зла, девятые совершенным нигилизмом, а десятые уходят из паствы, становясь в ряды открытых богохульников, и только ничтожное количество остаются преданными Тебе».

      Мы знаем из скупых свидетельств современников, что Братство Иисуса Сладчайшего состояло из самых разнородных по настроению людей, более того, частично из людей, пришедших туда из неправославных конфессий. Однако эти люди долгие годы совершали служение ближним, беднякам, находящимся в нужде, и все это под омофором православия. И все же архимандрит Спиридон, боясь, что его подопечные примут «христа мира сего», спрашивал себя в тревоге: «Что же ожидает христиан в будущем? Чем же будет тогда христианство?»[64]

      Неудивительно, что он ищет последнего суда над собой и последнего Суда над миром.

      «Господи, суди и меня», – просит он[65].

      Еще одно формально внешнее обстоятельство оказывало давление на душу и нервы автора во все время, пока тот вел свои записки. 29 июля 1927 года в правительственной газете «Известия» появилась т. н. «Декларация… об отношении к советской власти», подписанная именем Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, митрополита Сергия (Страгородского; 1867–1944). В ней впервые каноничный церковный руководитель выдвигал критерий верности земной родине, пусть и агрессивно-атеистической, как необходимую составляющую чистоты православия. Он призвал верующих быть «лояльными» гражданами СССР, и радости последнего считать своими радостями. Небесная родина отныне не единственная цель для верующих. Чтобы сохранить земные интересы Церкви, им важней «вывести ее на путь легального и мирного существования».

      С этой позицией не согласилась часть Церкви. Близкий друг архимандрита священник Анатолий Жураковский одним из первых написал подробный разбор «Декларации», получивший широкое хождение в церковном самиздате тех лет. Через несколько лет на одном из допросов в ОГПУ он так кратко обозначил суть своих расхождений с временным главой РПЦ: «…я воспринял и воспринимаю учение м. Сергия, его декларацию не как политическое выступление, а как ересь низвержения нравственных устоев Евангелия»[66].

      В начале 1928 года в Киеве образовалась группа духовенства, отказавшаяся поминать за богослужением имя митрополита Сергия. В эту группу, кроме Жураковского, вошел и архимандрит Спиридон. Она подвергалась постоянным утеснениям со стороны «органов». Самым тяжким, однако, оказалось для обоих духовных друзей не столько давление со стороны советской власти, сколько разделение внутри киевской церковной оппозиции. Позже Жураковский так это описал в своих показаниях:

      «Скоро СКАЧАТЬ