башку к луне и завыл. Это был безнадежный и унылый вой. Нили снова застонал и заткнул уши. Ничего человеческого не было в этом вое, лишь монотонные тоска и угроза. Иамен, казалось, смущенный воем, отступил на несколько шагов, подняв перед собой катану. Рукоятку меча он держал обеими руками. Лезвие застыло вертикально у него перед грудью. Вес тела он перенес на левую, отставленную назад ногу, и застыл в этой странной позе. Тень опустила башку, перестала выть и, задрав вдруг руку, весело помахала охотнику ладонью. Двух пальцев не хватало – похоже, Иамен все же успел добраться до мертвеца катаной. Тень подняла уже обе руки, свела их на мгновение над головой, а затем опустила, расставив в стороны под прямым углом к телу. И закружилась в танце. И не Тень уже это была, а длинноволосая женщина – сложно сказать, молодая или старая. Ее широкая юбка вздулась колоколом, ноги выступали по щебенке мелко, тщательно и очень быстро. Она плясала вокруг Иамена, все сужая круги, а тот не двигался, лишь медленно поводил головой, не сводя с танцующей взгляда. Тень вскрикнула дико, торжествующе – и тут тучи закрыли луну. В полном мраке я различил только хриплый выдох Иамена и новый, торжествующий вскрик тени, а затем подобное змеиному шипение – и тут, врубаясь в плоть, хакнула сталь. Звякнуло стекло. Иамен закричал, и это был крик боли. Луна показалась снова, и в нелепом оцепенении я обнаружил, что на узкой площадке уже не две фигуры, а четыре. Одна из них была безголова, но две другие быстрой спотыкающейся походкой приближались к Иамену сзади, от дальних скал. Человек стоял, прикрыв глаза рукой и опустив катану, и не видел новых пришельцев. Безголовое тело рухнуло на камни. Иамен вытащил что-то из глаз, что-то, блеснувшее на его ладони двумя пятнышками мрака. Я все ожидал, что вот он сейчас обернется и заново начнет жуткий танец – но он не оборачивался, а двое были уже почти у него за спиной – и тогда, сорвав со спины причитающего Нили секиру, я кинулся вниз…
…и, споткнувшись, конечно же, о булыжник, загрохотал с невысокого обрыва. Пропахав носом щебенку, я сплюнул набившуюся в рот грязь и задрал голову. Надо мной возвышался мертвец. Покачивающаяся башка смотрела на меня задумчиво и как бы оценивающе. Я попытался нащупать рукоятку секиры, но секира отлетела в сторону. Мертвец нагнулся. Черные дыры глазниц надвинулись, задышали… Но тут маленькая крепкая рука схватила меня за шиворот и отшвырнула в сторону – да так основательно, что я со всего маху приложился спиной о скалу, и дух мой вышибло вон. Сморгнув набежавшие на глаза слезы и с усилием пытаясь втянуть в легкие воздух, я смотрел, как мертвецы окружают Иамена. Судя по тому, с каким трудом ему далась первая победа, шансов у охотника не было. Я захрипел и попытался подняться. Не знаю, что толкало меня в этот чужой, вовсе не нужный мне поединок. Почему-то я не мог просто так наблюдать, как умирает разделивший со мной в своем доме трапезу человек – пусть трапеза и состояла из сухого ячменного хлеба, а дом был продуваемым ветром шалашом в горах. Иамен между тем выронил катану. Меч зазвенел о
СКАЧАТЬ
