Ахматова, то есть Россия. Анна Пивковская

Чтение книги онлайн.

      Перчатку с левой руки.

      Вернемся теперь к 1890 году. В Царское Село, город муз, в котором проживало много поэтов и писателей, который носит сейчас название Пушкин, приехала семья Горенко, состоявшая из пяти человек, привезя с собой будущую Анну Ахматову.

      Царское Село и Петербург соединяла пригородная железная дорога. Трудно, однако, этот широкий и тяжелый железнодорожный путь назвать узкоколейкой. Как и все в России, он по – своему монументален, слишком велик для человека. Сейчас конец августа, лето поворачивает на осень, и листья на деревьях уже кое – где пожелтели. Может быть, эти самые деревья видела в детстве Аня, одетая в гимназическую форму, когда ездила в Петербург с отцом, братьями и сестрами на оперный спектакль в Мариинский театр, либо в Эрмитаж или музей Александра III, в котором сейчас размещается Русский музей.

      Я высаживаюсь на новом, послевоенном вокзале. В парк и Царскосельский дворец нужно еще ехать на автобусе. Решаю идти туда пешком, а по дороге хочу еще заглянуть на то магическое место на углу улицы Широкой и Безымянного переулка, где стоял дом купеческой вдовы Евдокии Ивановны Шухардиной, – дом, в котором прошло детство Ани Горенко и ее ранняя молодость.

      Дому было уже сто лет, когда в него въехала семья Горенко.

      Когда –то, еще перед постройкой железной дороги, в нем размещалось что – то вроде корчмы или постоялого двора рядом с городской заставой. Аня жила в комнате с желтыми обоями, окно которой выходило на Безымянный переулок, зимой засыпанный глубоким снегом, а летом заросший высокой крапивой и лопухами. В комнате стояла кровать, столик, за которым будущая поэтесса делала уроки, этажерка для книг и свеча в бронзовом подсвечнике. В углу икона, перед ней масляная лампадка. Сидя у свечи, она читала – много, страстно, без остановки. Некрасов, Державин, Пушкин, Толстой, Гамсун, Ибсен – это были ее первые любимые книги. Анин литературный вкус сформировался очень рано. В будущем ее любимыми книгами станут произведения Джойса и «Процесс» Кафки. O «Волшебной горе» Манна она скажет, что в ней содержится глубокая истина, однако – короткая и недосказанная до конца: что любовь это боль. Пастернак был для нее, прежде всего, поэтом, хотя «Доктора Живаго» она ценила. Смеялась над Ремарком. Шутила, что тот неудачно подражает Томасу Манну, герои которого слишком часто, вопреки статистике, умирают от туберкулеза. Зато ее восхищал Кафка: «Я понимаю, что он мог описать свои дурные сны, но откуда он знает мои дурные сны?» Исайя Берлин, вспоминая свои встречи с Пастернаком и Ахматовой, приводил слова поэтессы о Кафке: «Он писал для меня и обо мне (…) Джойс и Элиот – выдающиеся поэты, но они стоят ниже него, самого глубокого и самого правдивого современного писателя». «Процесс» Кафки был для нее, возможно, одной из важнейших книг. Многое из их атмосферы этого потрясающего гротеска перейдет в ее единственную драму «Энима элиш», написанную в Ташкенте после эвакуации из осажденного Ленинграда, – пьесу, СКАЧАТЬ