«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы. Алексей Букалов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и завершается пребывание Корсакова на ассамблее: «Бедный щеголь, не переводя духу, осушил весь кубок и отдал его маршалу. «Послушай, Корсаков, – сказал ему Петр, – штаны-то на тебе бархатные, каких и я не ношу, а я тебя гораздо богаче. Это мотовство; смотри, чтоб я с тобой не побранился». Выслушав сей выговор, Корсаков хотел выйти из кругу, но зашатался и чуть не упал, к неописанному удовольствию государя и всей веселой компании» (VIII, 17–18).

      За столом у боярина Ржевского вспоминают ассамблею. Ворчит Гаврила Афанасьевич: «Того и гляди, чтоб какой-нибудь повеса не напроказил чего с дочерью; а нынче молодежь так избаловалась, что ни на что не похоже. Вот, например, сын покойного Евграфа Сергеевича Корсакова на прошедшей ассамблее наделал такого шуму с Наташей, что привел меня в краску. На другой день, гляжу, катят ко мне прямо на двор; я думал, кого-то Бог несет, – уж не князя ли Александра Даниловича? Не тут-то было: Ивана Евграфовича! небось не мог остановиться у ворот да потрудиться пешком дойти до крыльца – куды! влетел! расшаркался, разболтался! <…> Дура Екимовна уморительно его передразнивает; кстати: представь, дура, заморскую обезьяну.

      Дура Екимовна схватила крышку с одного блюда, взяла под мышку будто шляпу и начала кривляться, шаркать и кланяться во все стороны, приговаривая: «мусье… мамзель… ассамблея… пардон». Общий и продолжительный хохот снова изъявил удовольствие гостей.

      – Ни дать ни взять – Корсаков, – сказал старый князь Лыков, отирая слезы смеха, когда спокойствие мало-помалу восстановилось. – А что греха таить? Не он первый, не он последний воротился из неметчины на святую Русь скоморохом. Чему там научаются наши дети? Шаркать, болтать Бог весть на каком наречии, не почитать старших да волочиться за чужими женами…» (VIII, 22).

      Корсаков, таким образом, попадает под «перекрестный огонь». Он вызывает и замечание царя, и насмешки старой знати.

      Последний раз мы встречаем Корсакова в VI главе, беседующего с Ибрагимом в доме его невесты. Корсаков («он подошел к зеркалу, обыкновенному прибежищу его праздности») отговаривает друга от женитьбы: «Мало ли что случается на свете? Например: я, конечно, собою не дурен, но случалось, однако ж, мне обманывать мужей, которые были, ей-богу, ничем не хуже моего» (VIII, 30).

      Итак, Корсаков выбран в «антиподы» Ибрагиму, он олицетворяет собой новое поколение русских «иностранцев». Определяя место этого образа среди персонажей русской истории, В.О. Ключевский сказал: «…Живуч был общественно-физиологический вид, представленный в лице молодого Корсакова, Ибрагимова товарища по курсу высшей европеизации в парижских салонах. Это – русский петиметр XVIII века, великосветский русский шалопай на европейскую ногу, «скоморох», по выражению старого князя Лыкова в «Арапе…» или «обезьяна, да не здешняя», как назван он в одной комедии Сумарокова. В «Арапе Петра Великого» он еще не на своем месте, не в пору вернулся из-за моря и испытывает неудобства рано прилетевшей ласточки. Полная весна наступит для него в женские эпохи, при двух Аннах, двух Екатеринах СКАЧАТЬ