«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы. Алексей Букалов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу «Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы - Алексей Букалов страница 48

СКАЧАТЬ хорошего знания русского языка. Показательно, что Пушкин почти не дает прямую речь Ибрагима в «Арапе Петра Великого»: только несколько реплик, остальное – в письме (французском!) и размышлениях. Правда, для речевой характеристики арапа Пушкин вкладывает в его уста русскую пословицу: «Не твоя печаль чужих детей качать». (При этом, когда ему нужно показать неправильную русскую речь шведа Густава Адамовича, он блестяще воспроизводит ее).

      Не исключено, что Ганнибал знал и по-испански (он участвовал в войне на Пиренеях за «испанское наследство», был ранен и взят испанцами в плен)281.

      Учитывая, что Ганнибал свыше двадцати лет (1731–1752 гг.) прожил в Эстонии, можно с большой долей вероятности предположить его знание немецкого и, возможно, эстонского языков. В пользу первой версии говорит и тот факт, что знаменитая «Биография» Ганнибала была записана его зятем Адамом Роткирхом со слов тестя на немецком языке282.

      Так что недаром Абрам Петрович состоял одно время «главным переводчиком иностранных книг» при царском дворе.

* * *

      Мы ограничились лишь некоторыми соображениями – в основном биографического плана – по поводу образа главного героя пушкинского романа и судьбы его исторического прототипа. Значение арапа Ибрагима в литературной ткани романа значительно шире. Ибо арап особенно близок Пушкину – они ровесники («ему было 27 лет от роду», столько же, сколько было Пушкину во время работы над романом), именно глазами Ибрагима Пушкин показывает молодую Россию, преображаемую железной волею Петра283.

      Как было отмечено, во время работы над романом Пушкин еще питает некоторые иллюзии относительно нового царствования. Отсюда и идеализация отношений между Петром и арапом. Еще заманчива для поэта миссия официального историографа, еще казалась возможной роль советчика и доверенного лица монарха.

      Блажен в златом кругу вельмож

      Пиит, внимаемый царями…

      Эти строки тоже написаны в 1827 году.

      «Строитель чудотворный»

      Когда родное сталкивается в веках, всегда происходит мистическое. Так Пушкин столкнулся с Петром. Когда он заводит о Петре – сейчас звучит тайное.

Александр Блок. Записные книжки, 1901

      И все-таки для Пушкина роман о царском арапе – это прежде всего роман о Петре I, о его времени. «Семейственные предания» попали на страницы исторических летописей. И здесь возникла исполинская фигура Петра – не медного, но живого284.

      В двух эпизодах с Петром Пушкин употребляет в романе старомодно сейчас звучащий глагол «приближиться». В ямской избе «государь приближился» к Ибрагиму, в доме Ржевского дочь хозяина Наталья «приближилась довольно смело» к Петру. В романе о царском арапе Пушкин сам «приближился довольно смело» к великому царю, увидел его вблизи, «домашним образом», сохранив при этом ощущение исторической масштабности его личности.

      Новаторскими СКАЧАТЬ



<p>281</p>

Исторические статьи М.Д. Хмырова. СПб.: 1873. С. 11.

<p>282</p>

Телетова Н.К. Указ. соч. С. 116 (знание Ганнибалом эстонского языка предполагал и Н.Я. Эйдельман).

<p>283</p>

Автобиографический характер образа арапа серьезными пушкиноведами уже не оспаривается. В одной из работ Л.Сидяков отметил: «Поскольку прототипом героя был легко узнаваемый предок Пушкина, во взаимоотношения Ибрагима с царем неизбежно привносился личный для автора смысл, связанный с его надеждами и иллюзиями первых последекабристских лет» (Сидяков Л.С. «Арап Петра Великого» и «Полтава». В сб.: Пушкин. Исследования и материалы. Л, 1986. Т. XII. С. 66). Ю. Оксман давно высказал обоснованное предположение, что Пушкин сознательно слил материалы о Ганнибале с данными о семейной драме другого своего прадеда – А. П. Пушкина (см.: Путеводитель по Пушкину. С. 40). Ср. ремарку самого Пушкина в «Начале автобиографии»: «В семейственной жизни прадед мой Ганнибал также был несчастлив, как и прадед мой Пушкин» (XII, 313). Интерес к жизни Ганнибала не раз воплощался в художественных образах и сюжетных деталях пушкинских произведений. Для примера вспомним один исторический анекдот, имеющий отношение к биографии арапа. А.О. Смирнова-Россет записала в своем дневнике в 1854 году, сославшись на переписку графа Д.И.Хвостова: «…Аннибал, дед Пушкина, решил судьбу Суворова. Отец его, генерал-аншеф, очень умный и просвещенный человек по тогдашнему времени, прочил его в штатскую службу, потому что он был слабого сложения. На что Суворов не соглашался и все читал военные книги. Аннибал однажды был подослан к нему, чтобы уговорить его войти в службу, нашел его лежащего на картах на полу и так углубленного, что он и не заметил вошедшего арапа. Наконец тот прервал его размышления, говорил с ним долго, вернулся к отцу его и сказал: «Оставь его, братец, пусть он делает как хочет: он будет умнее и тебя и меня» (Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 8). Можно предположить, что Пушкин знал этот анекдот из «семейственных преданий». И не он ли отразился в знаменитой сцене «Бориса Годунова»: мальчик-царевич и географическая карта?! (VII, 42)

<p>284</p>

См. Грашина Н.В. Личность Петра I в прозе и поэзии А.С.Пушкина. // Учитель – ученик: Проблемы, поиски, находки. М., 1995. С. 104–111.