«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы. Алексей Букалов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ читателя с каждым новым произведением в новый мир страстей, чувств, мыслей, окружать его каждый раз совершенно новыми предметами»162.

      «Его романы, – подчеркивает Степан Шевырев, – могут заменить лета опыта, ибо они суть живое изображение мира действительного»163. Эти слова перекликаются с тезисом Ивана Киреевского об «уважении к действительности», который связывал формулу «поэт действительности» с творчеством Пушкина, и сам поэт принял эту формулу. Имена Пушкина и В. Скотта поставил рядом П. Вяземский, заметивший, что Пушкин «подобно В.Скотту есть преимущественно практический поэт»164.

      В русле пушкинских суждений о В.Скотте находятся оценки Дельвига, который откликнулся на выход перевода романа «Анна Гейерштейн»: «В пяти томах нами объявляемого романа мы узнаем домашним образом Карла Смелого, Маргариту Анжуйскую и вдоволь наслаждаемся милым, беспечным нравом доброго короля Рене…»165.

      От этих оценок разговор естественно переходил к проблемам создания русского исторического романа. «Русская история, русская старина не только могут быть источником поэтических созданий и романов исторических, но, может быть, их должно почесть одним из богатейших источников для поэта и романиста», – утверждает Н.Полевой166.

      Эпоха Петра рассматривалась русской журнальной критикой в качестве одного из наиболее благодатных объектов исторического изображения: «Едва ли какая-либо история сравнится с одним временем Петра, где множество необыкновенных лиц и событий, борьба азиатских нравов с европейскими, появление женщин в обществах, толпа приезжающих иностранцев и проч., кажется, ждут творца-романиста»167.

      П.И. Бартенев записал со слов пушкинского друга П.В. Нащокина: «Пушкину все хотелось написать большой роман. Раз он откровенно сказал Нащокину: «Погоди, дай мне собраться, я за пояс заткну Валтера Скотта!»168. (Интерес Пушкина к В. Скотту подтверждается и другими мемуарными свидетельствами, например, записью в дневнике М.П. Погодина 1 мая 1827 г.: «говорили о Скотте»169.)

      Впоследствии, рассуждая о достоинствах первого пушкинского исторического романа, В.Г.Белинский так объяснил этот интерес: «…Пресытившись стихами, мы захотели прозы, а пример Вальтера Скотта был очень соблазнителен»170.

      Пушкин чувствовал в Вальтере Скотте «родственную душу». Автобиографические признания шотландского романиста удивительным образом это «родство» подтверждают: «У каждого шотландца имеется родословная, – писал В. Скотт в 1831 году, – это его национальная привилегия, столь же неотъемлемая, как его гордость и его бедность. Мой род не был ни выдающимся, ни захудалым. В нашей стране он считался знатным, ибо как по отцовской, так и по материнской линии я был связан, пускай отдаленно, с древнейшими фамилиями»171. Вполне по-пушкински! В «Опровержениях на критики» Пушкин, словно говоря о В. Скотте, заметил: «…Англичанин СКАЧАТЬ