«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы. Алексей Букалов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Царь изображен на нем в голландском кафтане, в чулках и башмаках, в большой круглой шляпе с перьями и загнутыми полями, из-под шляпы падают на плечи длинные локоны парика. В правой руке Петр держит скипетр. Картину дополняет фигура стоящего позади мальчика-арапа.

      Портрет этот, сделанный еще до прибытия Ганнибала в Россию (Шхонебек умер в 1704 году), не просто показывает одну из петровских причуд: картина зафиксировала сам факт русского «арапства» на рубеже XVII–XVIII веков.

      Обычай пользоваться «арапами», неграми в качестве рабов и слуг ведет свою историю с глубокой древности. В XVIII веке в Германии, пожалуй, не было ни одного короля или владетельного герцога, который бы не имел «арапов» в своей свите. В Россию эта мода стала проникать еще в конце XVII века (есть сведения, в частности, что арап был среди челяди боярина А.С. Матвеева). При дворе Петра и Екатерины было уже более десятка «декоративных» черных слуг99. Так, например, при праздновании Ништадтского мира в Петербурге 10 сентября 1721 года императрица появилась на маскараде на Троицкой площади, окруженная восемью арапами в индийских костюмах.

      Интересно, что институт «придворных арапов» сохранился в России до последнего дня царствования дома Романовых. В дневнике французского посла в Петрограде Мориса Жоржа Палеолога имеется следующая запись, датируемая 13 марта 1917 года: «…У Летнего сада я встречаю одного из эфиопов, которые караулили у двери императора, и который столько раз вводил меня в кабинет к императору. Милый негр тоже надел цивильное платье, и вид у него жалкий. Мы проходим вместе шагов двадцать; у него слезы на глазах. Я говорю ему несколько слов утешения и пожимаю ему руку. В то время как он удаляется, я следую за ним отчаянным взглядом. В этом падении целой политической и социальной системы он представляет для меня былую царскую пышность, живописный и великолепный церемониал, установленный некогда Елизаветой и Екатериной Великой, все обаяние, которое вызывали эти слова, отныне ничего не означающие: «русский Двор»…

      Со второй половины XVIII века восточная, в том числе «арапская», тема прочно вошла в литературный и культурный быт обеих русских столиц. Африканская экзотика становилась модой, распространенным орнаментом во многих произведениях изобразительного и декоративно-прикладного искусства того времени, как привозимых из-за рубежа, так и принадлежавших кисти и резцу отечественных художников и скульпторов. Они украшали «арапский» зал Эрмитажа, гостиные и кабинеты многих дворцов Петербурга и Москвы. Вспомним, например, выставленный в Третьяковской галерее известный конный портрет императрицы Елизаветы Петровны с арапчонком работы Г.-Х. Гроота (1743). Примерно к тому же времени относится серия чрезвычайно выразительных фигур «Негры», изготовленных на императорском фарфоровом заводе в Петербурге (ныне хранятся в Русском музее). Назовем также портрет Екатерины I с арапчонком работы Ивана Адольского, скульптуру Б.К. Растрелли «Анна Иоанновна с арапчонком». В этом же ряду стоит и миниатюра на золотой табакерке: женщина в легкой одежде, повергающая СКАЧАТЬ