Придурки, или Урок драматического искусства (сборник). Виктор Левашов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      СПИВАК. Как в доносе?

      ШКОЛЬНИКОВ. Но разобрать можно.

      СПИВАК. Так, так.

      Жук с озабоченным видом скрывается за кулисами.

      ШКОЛЬНИКОВ. Я много думал над тем, что произошло. (Бондарю.) Вы – враг. Не берусь судить, японский вы шпион или не японский, но вы – злобный классовый враг! Неправда, что все думаю так, как вы! Нет! Весь советский народ безгранично предан делу Ленина-Сталина! Таких, как вы – жалкие единицы!

      БОНДАРЬ. Плохо считаешь, опер. Просчитаешься.

      ШКОЛЬНИКОВ (Спиваку). А такие, как вы, – питательная среда. Вы насквозь поражены скептицизмом, для вас нет ничего святого, вы отравляете своей ядовитой иронией и неверием всех, кто вокруг вас. В своем честолюбии вы тщитесь встать выше партии, выше народа, выше всех! Скажете, нет?

      СПИВАК. Вы совершенно правы, голубчик. Конечно, тщусь. Выше партии – это само собой. И даже выше народа. Я тщусь встать вровень с Господом Богом. Это удел художника. Любого. Если нет – он просто холуй.

      ШКОЛЬНИКОВ (Фроловой). Это относится и к вам. Я думал над нашим разговором. Вы же не о сыне думали – о себе. «Как я смогу посмотреть ему в глаза». «Я» – вот что для вас самое главное! Я часто злился на мать. Чуть что – кидалась меня спасать: от фронта, от всего. А ведь так и должна поступать любая мать! А вы? Вы принесли в жертву сына – во имя чего?!. Прошу приготовиться к спектаклю. (Идет к выходу. Остановился.) Я долго не мог понять смысл приказа наркома: использовать пятьдесят восьмую статью только на тяжелых физических работах. Теперь понял. Только так можно выжечь гниль в ваших душах и вернуть вас, если это вообще возможно, к жизни советского общества. Только так. Только так! Только так! (Ушел.)

      Пауза.

      СПИВАК (Бондарю). Иван Тихонович, виноват я перед тобой. Перед всеми я виноват, но перед тобой особенно. Прости меня, старого идиота. Бьют, бьют, а все мало.

      БОНДАРЬ. Все в порядке, Ефим Григорьевич. Вы заставили меня вспомнить, что я человек. И этого я уже никогда не забуду.

      Вбегает КОНВОЙНЫЙ.

      КОНВОЙНЫЙ. Гражданин режиссер, Зюкиной не будет!

      СПИВАК. Как – не будет? Где она?

      КОНВОЙНЫЙ. В больничке. Рука – во, и температура под сорок. Что будем делать?

      СПИВАК. Ничего. Я могу поставить спектакль без костюмов. Я могу поставить спектакль без декораций. Но поставить «Без вины виноватые» без Кручининой не могу даже я. Впрочем, это уже не имеет значения.

      ФРОЛОВА. Имеет.

      Пауза.

      СПИВАК. Хочешь сыграть?

      Пауза.

      ФРОЛОВА. Да.

      СПИВАК. С т а к и м Незнамовым?

      ФРОЛОВА. Да.

      СПИВАК. Как?

      ФРОЛОВА. Я знаю.

      Пауза.

      СПИВАК. Николай Евдокимович, подите-ка сюда, голубчик!

      ЖУК (выходит из-за кулис). Ефим Григорьевич! Все равно настучали бы! Не я, так другой! Вы ж удержу не знали! Я усе время вам намекал, покашливал! А у меня трое по лавкам, да старики старые, мне всего СКАЧАТЬ