Терновый куст. Давид Айзман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Как ты свое дело, Александр! Как ты свою муку, Александр!

      Александр. Дора!.. Счастье мое…

      Дора (отошла. С выражением радостного изумления, точно озаренная, смотрит на него. Говорит медленно, растягивает слова). Так вот ты какой?!

      Входят Манус и Леньчик.

      Манус. А я к вам забегал, Александр… Уезжаю я… и, может быть, надолго… Ах, эти прощания!.. Мучительная вещь… А родителям… тяжело им, Дора?

      Леньчик. Ничего, привыкнут… Как говорит дядя Меер: завздыхал, застонал, айда дальше.

      Александр. Отец не выказывает печали, но мать, наверное, будет много плакать.

      Манус. Много плакать?.. О, да… много плакать… Ах, она будет много плакать.

      Входит Леа.

      (Бросается к ней и обнимает ее.) Мама, милая… Уже у всех побывал… Мама, не сердись, что я уезжаю. И вообще не сердись… никогда на меня не сердись…

      Леа (печально ласково, сквозь слезы). Дитя мое… разве могу я на тебя сердиться? Ты хочешь так – пусть будет так. Ты хочешь навыворот – пусть будет навыворот.

      Манус. Я хочу, мама… Я не могу иначе… Вот, я брошу книжку, – она не может упасть на потолок, невозможно это, правда, невозможно, мама?..

      Леа (гладит его по голове, улыбаясь сквозь слезы). О дитя… Я таки не видела, чтобы книжка падала кверху.

      Леньчик. Гладит его!.. Ты бы его на ручки взяла! Ведь он ляля, он детонька, ему лосадку надо.

      Манус. Ну вот, ты же сама сказала… Возьми, мама, эту книжку, возьми, спрячь ее… на память.

      Дора (тихо, Александру). Какой он странный!

      Манус. Мама, я так люблю тебя… Силы мои оставляют меня…

      Леньчик (строго, басом). Не кисни, Манус, не кисни!

      Манус. Все мое сердце для вас, вся душа… и я уезжаю…

      Леа. Что делать? Ну что ж делать?

      Манус. Да-да! Вот так, как ты говоришь, мама: «Что делать, что делать…» Хотел бы – о боже мой, как хотел бы – быть с вами! Жить с вами, с вами работать, с вами горевать, с вами делить ваши бедные радости… Но что делать?.. Вот горн отца… С лишком тридцать лет стоит перед ним отец. Меня не было, ты еще не знала отца, он мальчиком был, когда стал к горну, работал, работал, работал – и что получил?.. Что видел он, кроме голода, унижения, насилия и боли?.. Что узнал он, кроме печалей и ужаса? И вы все, – что знали вы другое, кроме горьких скорбей?.. Ах, что делать, мама!.. Не могу оставаться… Я так хотел бы… Мне дорого здесь все, каждый предмет, каждый гвоздь, каждый обрезок жести, выкроенный рукой отца… Все приросло к моему сердцу и все говорит: «Иди, иди, Манус!..» Горн мне говорит – иди! Сырые стены эти мне говорят – иди! И вся улица и все переулки эти, с черными и смрадными трущобами, мне говорят – иди!.. Ужас, который царит в них, страдания, железной тучей нависшие, тоска и мука каждого камня, все говорит мне – иди!.. На тебя смотрю, мама, на мученическое лицо твое, – громче, чем все, отчетливее, чем все, постоянно, и властно твердит оно: «Манус, иди!»

      Леньчик. Иди, СКАЧАТЬ