В земле вейской произошло подобное же истребление тусков. У них было мало жалости к городу Риму, уже в течение почти четырехсот лет бывшему их соседом, и теперь, теснимые невиданным и неслыханным врагом, в это самое время сделали набег на римские поля. Нагрузившись там добычей, вздумали напасть и на Вейи, последний оплот и надежду римского народа. Римские воины сначала увидели их, как они рыщут по полям, а потом, как они, собравшись кучею, угоняют добычу. Стали ясно различать и лагерь, расположенный неподалеку от Вей. Сначала ими овладела жалость к себе, потом досада, перешедшая в гнев: этрускам ли, которых они избавили от войны с галлами, навлекши ее на себя, издеваться над их несчастьями? Едва удержались от того, чтобы не броситься на них тотчас же; сдерживаемые центурионом Квинтом Цедицием, которого они сами назначили себе в начальники, они прождали до ночи. Недоставало только вождя, равного Камиллу; все прочее сделано тем же порядком и увенчалось тем же успехом. Даже больше того: взяв себе в проводники пленников, уцелевших от ночной резни, и отправившись с ними к другому отряду тусков, около соляных варниц, они на следующую ночь неожиданно произвели еще бóльшую резню и, торжествуя двойную победу, возвратились обратно в Вейи.
46. В Риме между тем почти все время осада шла вяло, и у обоих противников царила тишина, так как галлы заняты были только тем, чтобы не дать никому из врагов проскользнуть через аванпосты, как вдруг на диво сограждан и врагов появляется римский юноша. В роде Фабиев было установлено особое жертвоприношение на Квиринальском холме. Для совершения его Гай Фабий Дорсуон, препоясанный по-габийски[390], со священными предметами в руках, сошел с Капитолия и, пройдя сквозь неприятельские аванпосты, не обращая при этом никакого внимания ни на чьи оклики и угрозы, благополучно достиг Квиринальского холма. Совершив здесь все положенные обряды, он пошел тою же дорогой с прежним спокойствием на лице и в поступи, вполне полагаясь на милость богов, почитания которых не оставил даже под страхом смерти, и возвратился к своим на Капитолий, потому ли что галлы как громом были поражены его дивной смелостью, или благодаря благочестию, которое далеко не чуждо этому народу.
В Вейях между тем росло со дня на день не только мужество, но и силы. И сходились сюда из деревень не одни римляне, которые бродили врозь, если не со времени несчастного поражения[391], то уже наверное со времени потери плененного города; стекались сюда добровольцы и из Лация, чтобы быть в доле при дележе добычи; теперь уже, казалось, настал час возвратить СКАЧАТЬ
390
...
391
...